яростно грыз деревянную стойку вышки, бессильный добраться до ускользнувшей жертвы. Мы же с друганом тем временем поспешно пособляли вызволить из вражецкого полона бабкину телушку: отодрали колючую проволоку от столба и в образовавшуюся брешь провели на свою территорию отбитую у врага Зорьку. Да ещё и Рекс притащил с собой трофейный сапог. Мы ликовали! Теперь наша взяла и с противоположной стороны пострадавший дозорный слёзно молил, козья морда, чтобы мы вернули утраченный им предмет воинской амуниции. На что вдохновлённая победой бабка Мотя резонно заметила:
– Милок, от теперь ты же ж сам и подавай иск хоть в Гаагский трибунал на Рекса, чтоб он возвернул твою обувку. Но ты же знаешь – военные трофеи не возвращаются. Так что, смирись с утратой!..
А ночью мы с Толяном, по старой колхозной привычке, собрались обчистить кукурузное поле, ведь домашнюю живность надо же кормить чем-то, правильно? Однако, мы патриоты своей отчизны, посему и позарились на иностранную часть поля. Пока ломали кукурузные початки и набивали ими мешки, как раз, произошло веерное отключение электроэнергии на деревне. А ночь, как назло, случилась тёмная, беззвёздная. Куда идти, в какой стороне Россия? Ни черта не разобрать. Плутали, плутали среди кукурузной чащобы – а выбраться не можем.
– Что будем делать? – заволновался Толян. – Теперь до самого рассвета не подадут электричество в деревню. А утром этот проклятый Карацупенко пойдет обходить границу и увидит наши следы.
– Ну и что? И пусть видит! – легкомысленно отозвался я из-под своего мешка.
– А то! Я видел как вечером, когда менялся на вышке караул, они привели здоровенного бультерьера с собой. Как пустят его по следу – тогда хана нам.
– Что теперь? – не на шутку встревожился я.
– Надо резиновое что-нибудь на ноги одеть, тогда собака след не возьмет, и мы сможем отсидеться в кукурузе, а на рассвете при первой возможности, когда страж удалится подальше, проскочим со своей контрабандой к нашим, – рассудительно объяснил мой подельник. – Видишь, я вот калоши резиновые надел на этот случай!
– Что же ты, бесов сын, о себе предусмотрительно позаботился, а мне ничего не сказал?
– Да чего теперь сопли распускать. Я ведь не специально это сделал. Просто я человек женатый и не гнушаюсь ходить везде в калошах, так и ношу их всегда: мне форсить не перед кем, да оно и удобней так в нашей сельской местности. А ты холостой, у тебя всё девки на уме – ты в городских штиблетах пижонишь. Вот и пеняй на себя.
– Но я всё равно им живьем не сдамся! – выдохнул я с решительностью героя-панфиловца, доставшего последнюю гранату.
– Ну может быть хоть что-нибудь резиновое у тебя найдется с собой, чтоб обмотать подошвы? – проникся сердечным сочувствием ко мне коллега-контрабандист.
Я с надеждой порылся в карманах, нащупал в одном из них зашелестевший пакетик и вытащил его с негодованием:
