найдете уникальные новинки сезона прямо из парижских салонов! О, мсье, у вашей дамы изумительный вкус: какая прекрасная шляпка с вуалью!
И цитировал самого себя:
И, флер от шляпы отвернув,
Глазами беглыми читает
Простую надпись.
Достает красивую шаль из коробки, рекламирует:
– В эти годы большую роль в гардеробе женщины по-прежнему играют пелерины, шарфы, шали:
– На кудри милой головы я шаль зеленую накинул, – покрыл голову жены шалью.
Затем вынимает берет:
– В женском гардеробе можно найти множество самых разнообразных шляпок. Одна из них – берет:
Кто там в малиновом берете
С послом испанским говорит?
Наконец, из недр коробки извлекается боа:
– Самым модным украшением в наше время считается боа:
Он счастлив, если ей накинет
Боа пушистый на плечо.
Ну и так далее. Неистощим на выдумки поэт. Вдоволь повеселил Наташу.
– Могло ли такое быть? – воскликнет иной читатель.
– Да вряд ли, – простодушно признается автор. Но в оправдание добавит: – Не забывайте, нашей героине всего восемнадцать лет. Еще совсем недавно она играла в куклы.
Уф-ф! Наконец-то! Автор думал, никогда не доберется до конца, ведь тема женское моды – неисчерпаема во все времена…
Так в чем же была одета наша Натали? Автор не смог бы даже приблизительно это сказать. А потому выбирайте сами, милые читатели и читательницы, по своему вкусу, во что одеть героиню. Полагаюсь на вашу фантазию и воображение. Если вы любите Наташу так же, как люблю ее я, то ваш воображаемый наряд лишь подчеркнет ее красоту. Сам же, с вашего позволения, продолжу повествование.
Все, как мечталось Александру: новая жизнь с очаровательной юной красавицей женой, подальше от московских сплетен, купеческой сытости и пошлостей света.
– Вон из Москвы! – от души хохотал Пушкин, вспомнив грибоедовскую пиесу. – Сюда я больше не ездок!
Скорее! Скорее в Сарское – в город юности, к своим друзьям, к тихим аллеям Екатерининского парка, к стенам родной alma mater, Лицею… Любить. Гулять. Встречаться с друзьями… И писать! Писать много, жадно, легко!
Оживлен и весел Пушкин. Чем ближе подъезжали к Северной столице, тем разговорчивей становился. Быть может, потому, что вокруг Петербурга, да и во многих уголках всего Северо-Запада России, немало деревень и имений, семейству Пушкиных-Ганнибалов принадлежавших. Кобриным владел дед Александра по матери – Осип Абрамович Ганнибал. А в пяти верстах от Кобрина – Суйда – принадлежала брату его, Ивану Абрамовичу.
– Мне и года не было, когда родители повезли меня в Михайловское деду показать… – рассказывал Александр. – А дед крутого нрава был старик, бабку мою, Марью Алексеевну, после того, как она ему дочку, мать мою, родила, бросил да прогнал со двора, – Пушкин рассмеялся. – Да-да, велел жене просто убираться из дома, а дочь у себя оставил… Сам же тайно женился на Устинье Толстой…
– Какой
