детский сад, взрослая уже. Сейчас, имея четверых детей, я считаю бредом собственные мысли того времени, но каждый учится на своих ошибках.
Тогда мы и познакомились с частным детским садом. Сад был маленький, занимал крыло в детском саду старой постройки. Ясли посещали пятеро детей. Конечно, это было идеально: няня и развивалки в одном месте. Детьми занимались и отлично кормили. Но всё это удовольствие стоило немало: на современные деньги около 30 000 рублей.
Потом мы, к сожалению, переехали. Мы долго пытались найти замену этому садику, но все найденные варианты были хуже. В Митино получить место в государственном детскому саду тогда было невозможно, и мы нашли частный сад-школу за городом. Детей возил школьный автобус, дорога занимала сорок минут, и это было настоящей пыткой. К тому же, по рекомендации местного психолога, Машу отдали в первый класс в пять лет восемь месяцев, что оказалось второй большой ошибкой.
Неделю Маша посещала детский сад при Управлении делами президента в Снегирях – это был караул! Детей называли по фамилиям, и в один чудесный день, когда трёхлетний ребёнок на прогулке попросился в туалет, сказали: «Сходи в кусты». В результате Маша гуляла вся мокрая, и это был последний день ее пребывания в таком садике.
Глафиру мы пытались отдать в ясли при Курчатовском институте. Как любой хороший ведомственный сад, он был отлично обустроен, и всё нам нравилось, но пробки росли пропорционально числу столичных автомобилистов, и от этого сада нам пришлось отказаться. В четыре с половиной, по большому блату, Глашу отдали в садик в нашем дворе. Сад был отличный, но главное – Глаша стала любимицей воспитателя, а это, знаете ли, очень здорово! Занятия проводились строго по программе, ничему отдельно не учили, но атмосфера была замечательная. Поэтому, когда пришла пора идти в сад Степану, я, конечно, устроила его туда же.
Но тут оказалось, что дело не столько в садике, сколько в личности воспитателя. Стёпа, который хотел ходить в садик, как-то быстро передумал. В это время мы как раз переехали ближе к Зеленограду. У Стёпы нарастала проблема с речью. Диагноз «общее недоразвитие речи второй степени» открыл нам двери очень хорошего логопедического сада в Зеленограде. За полгода Степа совсем перестал говорить, а заодно и есть. Когда я всё-таки добилась присутствия на занятиях, то увидела, что детей буквально пичкали едой, не давали есть самостоятельно, кормили до рвоты. Логопед на бесплатных плановых занятиях тратила на одного малыша десять минут, а ведь это логопедический сад! В бассейн детей сводили всего два раза за год. Когда мы стали забирать Стёпу, заведующая просила потерпеть полгода до следующей группы, а уж там и воспитатель, и логопед – просто супер. Но издеваться над ребёнком и терять время мы не стали. Няня-логопед за полгода решила его проблемы с речью, а посещение занятий в спортивном клубе компенсировало социальное общение. Словосочетание «детский сад» для Стёпы звучало как наказание.
Я не за и не против детского сада. Это, как и школа, – настоящая лотерея. И выигрывает тот, кому посчастливилось найти хорошего воспитателя.
Глава
