к свободе Он ведет.Через непониманья и сомненья,
Через непониманья и сомненья,
Всегда только вперед,
Только вперед!
Артур сказал:
– Я долго медитировал, наблюдал за собой, и из этого родилась такая песня. Он взял гитару и спел:
Живешь в красивом ты мирочке,
Мечтой свой разум притупляя.
Весь в иллюзорной оболочке,
По краю пропасти гуляя.
Блаженен ты во сне безумном,
В сомнамбулическом гипнозе.
Себя считаешь ты разумным
С наркотиком в смертельной дозе.
Беспечно убивая время,
Ты тихо потакаешь смерти.
Духовности святое семя
В тебе давно сожрали черти.
После песен все встали и пошли купаться в прекрасном горном озере. Алиса зашла в воду со слезами.
– Я уже думала, что никогда больше не буду плавать, – сказала она Лирии и стала целовать воду.
– Бог любит тебя, Он не оставит тебя в беде, – ответила Лирия.
Радостная и счастливая, наплескавшись как ребенок, она вышла на берег. Тут ее встретил Артур с большим букетом горных цветов.
– Вот, это для тебя, любимая, – сказал он и протянул ей букет.
Она бережно взяла его и, любуясь цветами, обоняла их аромат. А потом полная счастья и восторга бросилась на шею Артура и стала его целовать.
Вечером перед закатом Лирия сказала:
– Давайте будем медитировать на закат. Сядьте и очистите свое истинное «Я» от отождествления с умом, телом и эмоциями. Смотрите на них со стороны, изучайте, как устроено то существо, в котором живете вы.
Закатное солнце разукрашивало облака в причудливые тона. Опускаясь к земле, свет медленно менял оттенки цвета. А облака, плывя по небу, меняли свои удивительные узоры. Они образовывали сказочную волшебную картину, сверху были перистые, ниже – небольшие кучевые. И кое-где проплывали маленькие тучки. Лучи закатного солнца, проходя сквозь края облаков, образовывали паутину света. С Востока наплывала мгла, в которую проглядывали первые звезды. Играла чудесная песня Орлова, еще больше усиливая медитативный настрой.
В этот чудесный момент у Артура возник как будто зазор между ним – и неким наблюдателем, которому он не мог найти определение, понимая, что это и есть он истинный, и он всегда был только им, а не его вместилищем.
«Как странно, – безмолвно думал он, а скорее чувствовал. – Что это за человек, в котором я живу? Что-то он не очень мне нравится. Я бы не хотел жить в нем. Он такой глупый, своевольный, слабый, весь состоит из привычек и комплексов. Зачем я живу в нем? Можно ли его изменить? Но ведь он этого не хочет, он будет сопротивляться. И как его менять? Ведь если я опять усну и буду считать себя этим человеком, то измениться будет невозможно. Я забуду об этом стремлении и буду жить противоречивыми желаниями этого чужака, думая, что это я сам. Да он порядком мне надоел. С какой стати я должен жить его жизнью, а не своей жизнью чистого духа? В этом чужаке все так механично, он такой косный, просто
