вверх.
Странное строение. В высшей степени странное. Больше похоже на тюрьму, чем на храм полубожества. Нагромождение грубых, плохо отесанных камней в форме усеченной пирамиды, почти без окон, с одной только дверью, вернее дверным проемом в виде арки. Все давно поросло мхом и бурьяном, у самого входа буйные заросли чертополоха. К тому же совершенно пусто. Ни звука, ни шороха. Ни пятнышка света. Но ведь у Оракула есть культ, следовательно, должны быть жрецы. Что-то непохоже… А если и есть, они достаточно вольно трактуют свои обязанности.
«Какая разница? Какое все это имеет значение? Я ведь приехала задать вопрос. Просто задать вопрос. Не все ли равно, кому и где?»
Да, но только она ждала чего-то… другого. Ждала могущества, всесилия, мощи, ждала ослепительной роскоши, отображающей хотя бы тень того бесконечного знания, которым обладает живущее здесь существо.
«Ты в самом деле на это рассчитывала, Диз? Что в сельской глуши, в скалах, раскинулись райские сады? Ну и с чего ты это взяла?»
А ведь действительно… Никто никогда не рассказывал, как выглядит Серый храм. Как и сам Оракул. О нем вообще мало говорят. Достоверно известно одно: он всегда отвечает. И этого достаточно. Ведь, по сути, это все, чего от него хотят.
Диз нерешительно тряхнула головой, отбросила пальцами с лица непослушную прядь, привычно выбившуюся из косы, положила ладонь на рукоятку меча. К Серому храму было принято приходить пешком, и сейчас она жалела, что оставила кобылу в той деревенской гостинице, где обещал ждать Глодер, вбивший себе в голову, что он должен увидеть ее по– сле визита к Оракулу. Почему-то Диз казалось, что, сидя верхом, она чувствовала бы себя увереннее… может, потому, что могла бы потрепать по холке лошадь, делая вид, будто успокаивает ее, а на деле успокаивая саму себя.
Неужели она начинает злиться?
«Да. Да, мне кажется, что меня обманули. Там никого нет. А если и есть, то он ничем не сможет мне помочь. Что может знать существо, дом которого так… так жалок?»
– Эй! – неожиданно для самой себя крикнула она.– Э-эй!
Нет даже эха. А вот это странно – здесь ведь повсюду скалы.
– Есть кто живой? Я пришла к Оракулу!
Чего она ждала? Что из арки проступит тень, закутанная в серебристый туман, и скажет замогильным голосом: «Входи, смертная, тебе позволено»? Почему бы просто не войти? Ведь, кажется, ничто не мешает? Так отчего же она стоит здесь как вкопанная и словно ждет торжественной встречи?
– Диз.
Снова она. Опять она.
Теперь эта девочка стоит у входа в храм. На ней по-прежнему длинная синяя туника, слишком большая для нее, с волочащимся по земле подолом и закрывающими ладони рукавами, подпоясанная кожаным ремешком, белое покрывало, накинутое на волосы и плотно закутывающее голову, как это принято у незамужних девушек из дворянских семей, – так, что видно только лицо. Снова эти огромные, словно
