тебе, почему он сейчас не в полку. Формально ему дали отпуск по состоянию здоровья, но на самом деле он здесь, потому что дал пощечину другому поручику.
– За что?
– За то, что тому не нравятся стихи Пушкина.
Ломову оставалось только вытаращить глаза, что он и сделал.
– Дело едва не кончилось дуэлью, пришлось вмешаться полковому командиру, чтобы все уладить, но ведь это не единственный случай.
– А что, были и другие? – желчно осведомился Сергей Васильевич.
– Да, но до дуэли дело не доходило.
– И тоже из-за стихов Пушкина?
– Не только. С кем-то из товарищей он разошелся во взглядах на музыку, например.
– Зачем ты в таком случае отправил его в армию? Прости меня, но Пушкин, любовь к музыке и прочее – это не совсем то, что нужно офицеру. Точнее, совсем не то.
Базиль нахмурился, и Ломов понял, что затронул тему, на которую его собеседник не был готов говорить.
– Ты, может быть, не знаешь, но его дед с материнской стороны был генералом, – пробормотал Базиль. – И потом…
Он замолчал. Тем временем Лиза вернулась к роялю, а Ларион перестал играть и отошел к окну. Лиза запела. У нее был нежный, чистый голос, чрезвычайно приятный для слуха; и сама она казалась приятной, нежной и чистой. Неожиданно Ломов поймал себя на мысли, что, в общем и целом, он вовсе не жалеет о том, что находится здесь.
– У нас с Варей был сын, – проговорил наконец Базиль тусклым голосом. – Мы думали, что Арсений пойдет по стопам деда, а Митенька станет чиновником, как я. Но в начале года он умер. Лучшие врачи… они не смогли ему помочь.
Он обмяк в кресле и прикрыл глаза рукой. Машенька взяла финальный аккорд, который утонул в громе аплодисментов. Ларион, сверкая стеклами очков, кричал: «Браво!» и хлопал громче всех.
– А как твоя жена относится к Арсению? – Ломов решил поставить вопрос ребром.
Базиль опустил руку, которой прикрывал глаза. Сергей Васильевич не мог проникнуть в мысли своего собеседника, но был совершенно уверен, что тот попытается солгать – или как минимум увильнуть от ответа.
– Не думаю, что это имеет какое-то значение, – промолвил Истрин с явным неудовольствием. – Тем более что Варя всегда обращалась с ним хорошо.
– То есть она заменила ему родную мать, – как бы между прочим ввернул Ломов. Базиль метнул на собеседника хмурый взгляд, но Сергей Васильевич, казалось, говорил без всякой задней мысли.
– Боюсь, что замены не получилось, – в порыве откровенности признался хозяин дома, – и вряд ли по вине Вари. Когда мы поженились, она сказала Арсению, что он должен называть ее мамой, на что он отрезал: «Нет! Моя мама на небе». Думаю, ему няньки внушили эту мысль – так-то он был покладистым ребенком. Словом, началось все с пустяков, а дальше покатилось как снежный ком. Он отказывался ей подчиняться, она жаловалась мне на него,
