торпедного катера переделана. Я сразу просек, у меня глаз-то наметан!
Мимо офицеров пролетела чайка и камнем упала в воду. Когда через несколько мгновений она снова поднялась в воздух, в клюве у нее трепыхалась небольшая рыбка. Полундра проводил птицу взглядом и вслушался в речь Семина.
– Ну, конечно, изменили они ее вид прилично, – говорил Семин, – но основа осталась. Снято вооружение, судовая архитектура изменена здорово. Но я вообще не понимаю, что за идея такая?
– И где, ты говоришь, она наблюдалась? – спросил, позевывая, Полундра.
– В нейтральных водах, со стороны Керченского пролива. Выглядит теперь этакой веселенькой прогулочной яхтой. И раскрасили ее соответственно, во вполне гражданские цвета. Причем, что интересно, трубы торпедных аппаратов на яхте оставили. Зачем – непонятно, – развел руками Семин. – То ли под что-то приспособили, то ли для форсу.
– Странно, – вдруг оживился Полундра. Он встряхнулся от сонной задумчивости и удивленно прищурился. – Согласно Международному морскому праву район учений и прилегающая зона нейтральных вод закрыты абсолютно для всех судов, тем более иностранных. Да что я тебе рассказываю – сам знаешь. А тут – гражданское судно, как ты говоришь, – переделанное из боевого корабля. Очень странно. Что-то здесь не так.
– Да не парься ты, Серега. – Семин хлопнул его по плечу. – Просто выкупил какой-то деляга катер. Захотелось парню пооригинальничать. Каждый, кто денежки имеет, может себе любую яхту построить. А такое произведение – это ж эксклюзив. Есть чем похвастаться, куда гостей пригласить. Смотрите, мол, а я и так могу!
Семин достал из кармана горсть семечек и предложил Полундре. Тот отмахнулся. Лузгая их, Семин продолжал:
– Что-то ты слишком подозрительный стал. Это все от переутомления. Ну ничего, недолго уже осталось, скоро нас ждут веселые денечки, – блаженно потянулся он. – Не забыл, Серега, что у нас после учений законный отпуск? Тут же под Новороссийском в санатории ВМФ и отдыхать будем. Повеселимся!
– Ну да, – односложно ответил Павлов.
– Попадем с корабля на бал, – ухмыльнулся Семин. Внезапно смешно сморщившись, он оглушительно чихнул.
– Чаек распугаешь, – хмыкнул Полундра. – Пора, пошли готовиться.
Нырнув с катера, доставившего их на место, подводные пловцы опускались вниз. Семин плыл первым, Полундра – за ним. Работая ластами, Павлов глядел сквозь мутноватую толщу воды. Каждый раз, очутившись под водой, Полундра ощущал себя здесь, как дома. Все проблемы, заботы на это время куда-то уходили, и оставалось такое удивительное и приятное чувство единения с морем. Это трудно объяснить, и понять такое может лишь человек, который проводит под водой значительную часть жизни. Но ведь таким и должен быть боевой пловец, у которого немалая часть времени проходит не на суше.
Вокруг плывущих вились многочисленные рыбы-ласточки, прозванные так за свой длинный
