и непонятливо пялясь на меня, коротышка медленно приподнял правую руку наискось.
– А теперь скажи «хэк» – только резко, на выдохе. – Мое новое требование вызывало в нем самый откровенный протест.
– Зачем? – переспросил он, но, тут же получив резкий удар по печени, выдохнул: – Хэк!..
Мое терпение подходило к концу, и я зловеще протянул, в душе пугаясь собственного голоса:
– Или мы с тобой договариваемся по-хорошему, или ты сдохнешь. Но перед смертью еще восемь раз повторишь слово «хэк»! Решай, я не тороплю – у тебя есть целых пять секунд, и время уже пошло…
На лице коротышки отразилась работа мысли.
– Я правда, я действительно не знаю, где они ее спрятали, – голосок был торопливый и сбивчивый, но меня устраивал и такой, – но могу узнать. Сегодня мне надо будет подкинуть очередное послание о том, что сумма увеличилась…
– Почему? – перебил я говорящего.
Коротышка часто заморгал, решая, как поступить: сказать всю правду или чего-то утаить, – но, посмотрев на мои выразительные колотушки, он принял единственно правильное решение.
– В предыдущем письме было сказано, чтобы Кораблев не обращался к ментам, а он нарушил это условие, поэтому сумма увеличится вдвое. – Мужичонка смотрел на меня почти торжественно, гордый тем, что нашел в себе силы избежать очередного тычка.
Я в свою очередь переспросил:
– А откуда известно, что бизнесмен обращался в милицию?
– У нас в милиции свои люди.
– Кто? Где? Быстро! Как зовут главного?
– Его мало кто видел, но я знаю по рассказам, что он молодой и сильный и имеет волосатую руку в милиции…
Пришлось его перебить:
– У меня не очень волосатая рука, но, если ты будешь кочевряжиться и дальше, как теперь, она наверняка окажется в твоих внутренних органах. – Сделав внушительную паузу, я закончил: – Как его найти? Кто его знает?
Толстяк суетливо задергался и ответил:
– Сегодня ко мне придет связной с письмом – он знает почти всех…
– Его имя, ну живей вспоминай!
– Я знаю его как Алика, но наверняка это кличка. – Коротышка теперь откровенно трясся в приступе отчаянного ужаса. – Можешь прийти в мою квартиру к двум часам дня и сам с ним поговорить. Но умоляю, не выдавай меня, иначе я труп.
– Не бойся. – Мне пришлось сменить тон: теперь я вещал ласково и убаюкивающе. – Никто не узнает о нашем разговоре.
– А она? – Коротышка ткнул жирным пальцем на застывшую в бассейне проститутку. – Ты можешь за нее поручиться?
Меня так и подмывало громко заржать; подумать только – этот идиот требует, чтобы я поручился за его же телку. Кому рассказать – не поверят. Однако пришлось напустить на себя строгости.
– Это будут последние слова в ее жизни. – Я уставился на онемевшую Настю. – Тебе понятно?
Путанка поспешно закивал
