Деревья даны хорошие.
Ичиро сказал, что построил за свою жизнь много кораблей. Таракити показалось, что отец знает все. «Неужели ему известно и то, что мы теперь изучаем? Как честный человек, он подчинялся властям всю жизнь и еще теперь не смеет проговориться! Самому не полагается знать или изобретать что-то важное». Когда Таракити учился, бонза читал детям китайскую книгу о том, как всем надо подчиняться старшим, их слушаться, им обо всем докладывать и ждать позволения. Приводился пример, что в Китае казнили одного ученого за то, что он частным образом у себя дома написал историю государства. А, говорят, хорошо написал!
…Отец проворчал, что Таракити, наверно, хочет походить на иностранного морского солдата, поэтому работает небрежно, пила не в порядке!
Таракити жаль, что отец не видит постройки шхуны, как там все делается красиво, смело и как совершенно разные части, которые делаются отдельно друг от друга по чертежам, вдруг сливаются в одно целое, а этих частей – масса.
– А ты знаешь, что в деревнях есть мастера, которые так приготовляют материалы, что из них построенное судно не может никогда утонуть, даже получив пробоину? Делается, как пробка. Эти суда не горят.
– Где такие мастера?
Ичиро мог ответить: «Это я!» Но не сказал. Кто знает – тот молчит. Говорит тот, кто не знает.
– А куда исчез монах? – спросил отец, выслушав признание Таракити о таинственных встречах.
– Не знаю. Кажется, его голос мы слыхали, проходя мимо Фукусенди.
– Я про этого монаха слыхал. Он не только к вам приставал. Он ко всем вяжется. Говорят, шлялся по Токайдо, много пил. Играл в азартные игры… Но… говорят, недавно он… – Ичиро заговорил шепотом: – На тракте в одном из храмов… Сидел в очень приличной и богатой одежде…
– Где ты это слыхал?
– Люди говорят.
– Люди что не выдумают!
– Я сам его видел один раз в лесу, когда собирал дудки, он читал какие-то записки, доставая из рукава, и меня не заметил. Если хочешь узнать что-нибудь, то спроси у таких нищих, как я. Но… Кто знает – тот молчит. А как Оаке-сан?
– Про Оаке-сан говорят: лысый и старый, но все понимает.
– И я бы пошел на работу – понял.
– И что же? Иди.
– Куда и к кому?
– Ко мне в артель…
На другой день Таракити привел на работу отца. Ичиро положил зазвеневший мешок с железом на траву.
Старик и старший начальник мецке посмотрели друг на друга у трапа, ведущего на стапель. Ичиро поклонился, посчитав встречного за мастера, но потом разглядел и ужаснулся. Мало кланялся!
– Сам Танака-сан!
Ичиро стал нижайше кланяться и, подымая голову, в оправдание открывал пошире больной глаз.
Таракити задал дело – строгать доску. «Сын над отцом командует!»
Матросы посмотрели
