не более того…
– Для того, чтобы находиться в истории, момент выбран не очень удачно. Мне проще говорить. Суммарный опыт позволяет мне не отвлекаться на модные течения. Но новая эпоха будет находиться от истории еще дальше, чем годы перед ней. Мудрые люди отличаются от обычных тем, что видят процессы в истории. И таких все меньше. Вы, Коллинз, может еще несколько человек. Поэтому я доверяю вам это, – произнес задумчиво уставший человек.
Образ его был весьма необычным. Обветренная кожа, совершенно нехарактерная для жителей города, серые, впалые глаза, развитые надбровные дуги, несколько скошенный большой лоб. Если бы добавить к этому еще тридцать килограмм мышц, получился бы вылитый Николай Валуев или иной какой боксер-супертяж.
– Ваша метафизика мудрости в этом плане весьма интересна. Хотя это и absurdum in adjecto, но я бы добавил, что именно вам следовало бы отказаться от идеи мудрости вообще… в конце концов, кому как не вам?
– Да я и не признаю никакую мудрость, – ответил тот. – Единственная разница между мудрыми и дремучими в том, что одни видят с чего все начиналось и куда все идет, а другие думают, что ничего не меняется. Обладание историческим мышлением. Мудрые знают, что тоже были молодыми и хулиганили напропалую, а недалекие думают, что и в двадцать лет были старыми и высоконравственными, и что молодежь – это дегенерация человечества. Глупый человек живет здесь и сейчас. Нынешняя жизнь кажется ему венцом мироздания. Позади – кромешная тьма, впереди – то же самое, что сегодня. Для глупого человека сегодняшняя власть вечна и ничем не заменима. Завтрашняя – будет такой же вечной и безальтернативной. Те, кто глуп, думают, что православие – великое учение, и истинная вера, а исламисты покушаются на этот порядок. Те же, кто помудрее, знают, что две тысячи лет назад христиане были сектой, гадили в храмах Юпитера и совершали теракты, неоднократно поджигали Рим. Но чтобы получить это видение, надо выйти за рамки. А зачем мне выходить за рамки? Я получил все то же самое, только другими путями… я живу, наблюдаю и вижу многое… надоело уже…
Человек в белом рассмеялся.
Затем он протянул своему собеседнику книгу, которую держал в руках. Видимо, это и была та самая книга Кенига. Уставший человек взял ее, осмотрел торец, обложку, пролистал страницы.
– Вы знаете, что фиолетовый цвет в Европе – это цвет смерти? – поинтересовался он.
– Серьезно?
– Да. Отсюда выражение «мне все фиолетово».
Охранник незаметно вышел через парадный вход. Вскоре послушался шум движка, скрип открывающихся ворот и шелест шин по мокрому асфальту. Федор глянул через прозрачную дверь. Пока они были на приеме у Новиковой, начался и закончился дождь.
– А вы, простите, знакомы с Натаном Григорьевичем? – послушалось сзади.
Федор повернулся и увидел, что взгляд
