к двадцатому подъезду Дома Советов и поднялся на пятый этаж – в буфет. Там, купив бутербродов, сел за столик к одиноко вкушавшему сыр с хлебом депутату Николаю Павлову. Он, неделю не покидавший здание парламента, полюбопытствовал:
– Ну и какие у вас на оккупированной территории новости?
– Забавные, – ответствовал я в тон ему. – К вам, в свободную от ельцинизма зону, вот-вот выдвинется Моссовет – в полном почти своем депутатском составе. Он ножками прошествует с Тверской на Красную Пресню и останется под вашей крышей дневать с вами и ночевать.
Павлов поморщился:
– Большая нам выпала удача. Ты б лучше соврал, мне на радость, что из Рязани идет маршем присягать парламенту десантная дивизия.
Я заглотил остаток бутерброда с философским причмоком:
– Все Музы: от Каллиопы до Терпсихоры, – любят терпеливо-упорных. Армия ценит отчаянно-лихих. Пусть Руцкой – голенище с усами, назначенное вами вместо Ельцина исполнять обязанности президента, совершит подвиг. Даже не подвиг, а сумасбродный поступок с риском для жизни – и флаги дивизий в гости к вам обеспечены.
В полемике Павлов напоминал волкодава. Но на сей раз он мой весьма спорный постулат не растерзал:
– Да, в жизни всегда есть место подвигу. Но если господин Руцкой не нашел его за целую неделю, то теперь уже не найдет и подавно. Ты заметил, как с воскресенья Кремль изменил акценты в пропаганде?
– Помои на ваши головы пошли на убыль. Заседайте вы с сентября хоть до белых мух, хоть – до черных. От вас самих вреда уже никакого – вы списаны указом Ельцина на свалку истории. Но, поскольку вам туда не хочется, вы используете для защиты от Ельцина полууголовный сброд. К вам едут со всей страны головорезы, хлебнувшие крови в «горячих точках» бывшего СССР. Они, возрастая в числе день ото дня, получают оружие, захватывают заложников и пытают их в подвалах Дома Советов. То есть вы, истребленные указом Ельцина народные депутаты РСФСР, свиваете в центре Москвы гнездо террористов, и именно поэтому вас нельзя оставлять в покое. Так всё подается?
– Не знаю, как по телевидению, а по радио – близко к тому. А кому, по-твоему, галиматьевая страшилка адресована в первую очередь?
– Не столице нашей Родины.
– Но и не провинции. Казарме. Там нет источников информации, кроме ельцинских. Нет ни наших листовок, ни газет, вроде вашей. Там высосанная из пальца угроза Москве от боевиков-наёмников и политической шпаны выглядит правдоподобной. А какой отсюда вывод?
Я не уразумел – к чему клонит Павлов:
– Какой?
– Винтовка, которая рождает власть, всё менее нейтральна к нам. Время работает против нас. Мы скоро получим статус стада баранов, приговоренных к закланию. – Павлов опустил кулаки на стол. – Ладно, хватит скулить. Пойдём на балкон покурим.
– Минуту, – не мог я уняться. – Вы ждали штурма Дома Советов в первую ночь после переворотного
