повернулся. Похоже, у Саиба начал туманится рассудок. Жрец никогда не имел ни жены, ни детей.
– Нет, Далак, это не бред больного и умирающего. За те дни, что моё тело боролось за жизнь, мой разум снова сумел подняться в небеса и там испить из чаши Великого разума. Вспомни, когда ты ходил в поход на непокорные северные племена и вспомни ту девушку дочь местного шамана.
Далак вспомнил тот поход далекой молодости. Тогда он был ещё только учеником жреца и в походах участвовал как воин. Набег был сделан в наказание за воровство скота. Стремительным налетом отряд аратов под его началом разгромил лесную деревню беспокойных соседей. По закону войны лесные жители стали невольниками и они сами, и их имущество делилось между воинами, участвовавшими в набеге.
Прекрасная и юная дочь шамана досталась ему как добыча. Воины без споров уступили её ему за отвагу и находчивость, проявленную им в своей первой схватке в качестве командира. Та лесная красавица стала первой и последней женщиной в жизни Далака. После первой же ночи пленница, оказавшаяся девственницей сумев, освободится от верёвки, исчезла в безбрежном лесу. Далак же после похода был посвящен в жрецы, и свято храня обет, никогда больше не прикасался к женщине.
– Да-да Далак ты теперь отец и дед. У тебя уже растут внуки. Теперь ты знаешь, что твоя жизнь не закончится со смертью твоего тела и тебе есть, что защищать в этом мире. Если сейчас ты будешь, тверд, то когда-то в будущем наш потомок вернется в эти места. Но если маги получат, то, что они хотят будущего у людей просто не будет. А теперь иди.
Никто не узнал, что открыл вождь своему жрецу, но когда Далак вышел из дворца, неразлучный Фархат отметил про себя, что за обычной суровостью и невозмутимостью у его хозяина в душе царило смятение.
Помогая жрецу вставить ногу в стремя, старый воин заметил, что мысли Далака витают где-то очень далеко. Но не в привычке лучшего воина аратов проявлять ненужное любопытство, поэтому он вскочил в седло и поехал вслед, так ничего и не спросив.
Когда-то еще в далекой юности Фархата обвинили в краже, страшном грехе для аратов. Обвинил его сын богатого старосты, с которым Фархат ходил в набег на непокорные племена горцев и вдвоем они захватили богатую добычу. Судить молодого воина должен был совет старейшин, и в случае подтверждения обвинения его должны были заклеймить и изгнать. Но накануне суда застав в лесу свою невесту со своим обидчиком и услышав, как тот со смехом рассказывает ей, как он подставил своего напарника, чтобы не делить с ним ни добычу, ни женщину Фархат изрубил обоих. И хотя он сам пришел на совет старейшин, и всё честно рассказал, никто не поверил его рассказу. Слишком уж много всего было против него. По закону его должны были закопать заживо. Далак единственный кто поверил юноше. По его настоянию совет принял решение: так как речь шла о жизни человека, и были сомнения в правильности приговора, судьбу обвиняемого должен был решить Саиб. Вождь подтвердил, Фархат сказал правду!
В качестве наказания Фархат отдал всю добычу семье
