и сочинял бы роман. Но государство так не может делать, я это превосходно понимаю.17
Условия и атмосфера литературной работы были для Михаила Булгакова чрезвычайно значимы. Любовь Евгеньевна, вторая жена писателя, вспоминала, что кабинет был настоящим царством Михаила Афанасьевича: письменный стол — «боевой товарищ», за которым были расположены темно-коричневые книжные полки с собраниями сочинений отечественных классиков — А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского. Книги были настоящей слабостью Михаила Булгакова, и потому на некоторых полках гостя могло ожидать своеобразное предупреждение: «Просьба книг не брать». В одном из писем к своему брату, Николаю Булгакову, писатель признавался:
Барахло меня трогает мало. Ну, стулья, чашки, черт с ними. Боюсь за книги! Библиотека у меня плохая, но все же без книг мне гроб! Когда я работаю, я работаю очень серьезно — надо много читать.18
Круг библиографических и читательских интересов Михаила Булгакова был чрезвычайно широк. Отдельного внимания заслуживала специализированная литература: писатель уделял внимание книгам по юриспруденции (в его библиотеке был «Учебник уголовного права» В. Спасовича (1865), «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями» (1904) и другие книги), в архиве Булгакова сохранились книги по медицине с авторскими пометами. Исследователям удалось частично реконструировать библиотеку писателя, сегодня известно, что в нее, помимо художественной литературы на различных языках, входили многочисленные энциклопедии, словари и справочники, учебники и учебные пособия, а также ноты. Среди книг Булгакова обнаружились издания о жизни и творчестве Мольера и А. С. Пушкина, а также свыше трех десятков изданий по истории религии и, в частности, о жизни Иисуса Христа. Оказавшись в Москве в 1921 г. и занимаясь устройством своей жизни, Булгаков уделял внимание своей библиотеке. В 1922 г. в одном из писем к своей сестре Надежде литератор сетовал:
Работой я буквально задавлен. Не имею времени писать и заниматься, как следует, французским языком. Составляю себе библиотеку (у букинистов — наглой и невежественной сволочи — книги дороже, чем в магазинах).19
Вторая жена писателя, Любовь Евгеньевна, вспоминала, что Булгаков создавал произведения «быстро, как-то залпом». В свою очередь Елена Сергеевна Булгакова в диалоге с биографами писателя сообщала: «Писал он очень легко. Слова рождались у него сами собой, ему не приходилось над ними мучиться». Для творческой манеры Михаила Афанасьевича не были характерны беспорядочные наброски — прежде чем начать работу над крупным произведением, писатель тщательно обдумывал свой замысел. Впрочем, подобное утверждение в большей степени характеризует произведения Булгакова, созданные после 1929 г., поскольку от более ранних этапов работы сохранились преимущественно чистовые машинописи произведений — творческая манера писателя в начале 1920-х могла быть
