Весь образ завершали черные лаковые туфли с высоким металлическим, цвета золота, каблуком.
– Скажи, почему зеленая? – не отрывая подбородок от рук, промямлила я.
– Так надо. – Она поставила кружку на стол и придвинулась ближе.
– Посмотри на себя. – В ее руке появилось зеркало, которое резко оказалось возле моего лица. В полумраке комнаты, освещенной тусклой луной, на меня смотрело нечто, с впавшими глазами на лице зеленоватого оттенка. Я отпрянула.
– Это кто?
– Ты. – Она убрала зеркало, встала и нажала выключатель. Свет резанул глаза.
– Я зеленая, потому что рядом с вами торчу, депрессивные вы мои. Как же тут не позеленеть. Ты себя в зеркале видела? А я с тобой тут уже неделю кукую. И думаю, еще долго буду куковать. Такими темпами мы вообще с тобой не расстанемся никогда. Понимаешь?
– Нет, – искренне сказала я.
– О господи! – Она взметнула вверх руки и быстро прошла по кухне вперед и назад. – Ну что тут непонятного? Ты сколько времени уже сидишь и жуешь сопли? Звонишь ему, страдаешь, так сказать. Себя жалеешь. Так ведь? Куда мне деваться? Я не могу уйти и оставить тебя одну. Я по должностной инструкции должна сидеть рядом с тобой и наблюдать весь этот чудесный процесс.
Я опять с недоумением посмотрела на нее.
– А как иначе? – тихо спросила я. – Мне плохо, я страдаю. Бывает как-то по-другому?
– Да, конечно, бывает. Что тебе с того, что ты страдаешь? Посмотри на себя… Ну печальное же зрелище! Смотреть тошно.
– Но так ведь принято, – опять же искренне сказала я, не понимая, к чему она клонит.
– Ну ты вот уже четвертый день пытаешься ему прозвониться, он не отвечает. Так?
– Да, – прикусив губу, чтоб сдержать слезы, промямлила я.
– Ну а по логике, если человек тебе не отвечает, значит, он не хочет с тобой общаться. Так? – Она резко опустилась на стул и демонстративно закинула ногу на ногу.
– Ну как бы да, – опять же сдерживая слезы, согласилась я с ней.
– Ну вот тебе и ответ, что еще надо? Не хочет и досвидос, какая разница почему? Обиделся, разлюбил… Да масса причин! Тебя это не должно волновать. И когда ты это поймешь, все наладится. Или твой Игорь приедет, или Коля или Петя нарисуются, неважно. Главное ты и то, что в тебе! – резко сказала она и достала сигарету.
– Тут как бы не курят, – я сказала это так тихо, что меня никто не услышал, а я и не настаивала. Безразличие ко всему съедало меня последнее время. Я же страдала, а страдать – так уж по всем правилам.
В комнате воцарилась тишина, пропитанная сигаретным запахом. Я молча смотрела в темное окно на одиноко висевшую в небе луну.
– Ну а как же тогда мне быть? Ведь это же предательство с его стороны.
– Ну и что? Это его проблемы, не твои, – с неизменной уверенностью парировала она.
– Но плохо же мне.
– Тебе
