своей юной воспитаннице подобные истории, а интонационно или с помощью комментариев обращать внимание на те места, которые могли бы послужить уроком. Благодаря этому Джоанна на всю жизнь запомнила, что Орфей, практически уже осуществивший план спасения, нарушил правило, которому был обязан следовать, и из-за этого окончательно потерял жену. Бедная Эвридика навсегда осталась в подземном мире.
Нет, Банч не оставляла никаких иллюзий, если считала, что это пойдет на пользу Джоанне. Иногда становилось грустно, но действительно шло на пользу. Воспоминания о детстве заставили Джоанну задуматься в несколько ином направлении. Подземный мир… Орфей нашел способ установить контакт с его обитателями, он очаровал их, подарив свои стихи и музыку. Что ж, Джоанна, конечно, не поэт, а пение ее не дай бог кому услышать, но зато она очень неплохо разбирается в живописи. А в данном случае это гораздо лучше. Молчаливое искусство скорее привлечет молчаливого ребенка.
Возможно, это и есть путь в мир Майлза, способ вывести его на свет, научить дышать тем воздухом, которым дышит весь остальной мир.
Джоанна спрятала лицо в ладони и сделала глубокий вдох, стараясь отрешиться от всего постороннего. Затем начала молиться, вкладывая в молитву всю душу. «О Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы моего умения хватило для решения этой задачи. У меня нет ничего другого, чтобы дать ему, я не могу придумать ничего лучшего, не знаю другого способа, которым могла бы воспользоваться. Прошу тебя, пожалуйста, покажи мне правильный путь!»
На какое-то мгновение ей показалось, что Бог ответил самым явственным образом – в тишине молитвенного полузабытья, подобно грому среди ясного неба, пророкотал голос:
– Не желаю слушать это! Вообще ничего, понимаешь? Оставь меня в покое раз и навсегда, ясно тебе?
Джоанна потрясла головой и быстро заморгала. Конечно же, Бог не мог быть таким грубым, ни в коем случае, даже если ему ужасно надоело отвечать на вопросы людей, а в последнем Джоанна серьезно сомневалась. Как она вскоре поняла, расстраиваться по этому поводу действительно не следовало. Это был не Бог, а дьявол, принявший образ Гая де Саллисса маркиза Гривза, который стремительно ворвался в библиотеку, громко хлопнув за собой дверью.
– Гнусный болван, – пробормотал он, кидая папку с бумагами на стоящий у окна письменный стол и плюхаясь на ближайший к этому украшенному золоченой медью произведению мебельного искусства стул. Присутствия Джоанны он не заметил.
Джоанна застыла в своем импровизированном убежище на верху лестницы и благодарила не только Господа, но и всех богов и богинь, о которых когда-либо слышала, за то, что Гривз не смотрит в ее сторону. Промелькнула мысль, что если и дальше стоять недвижно, будто статуя, то он, может быть, ее и не заметит и вскоре уйдет.
Стараясь не дышать, Джоанна приоткрыла глаза и взглянула на его темное величество – надо же получить представление о том, как на самом деле выглядит дьявол в человеческом
