оправдывалось соображениями «сохранения целостности государства».
Как пишет историк Р.Г.Скрынников, «беглый боярин утверждал, будто он угадал грядущую немилость от царя», а Иван Грозный в самых резких выражениях «упрекал беглого боярина за то, что он поверил наветам лжедрузей».
Явившись на службу к королю Сигизмунду, князь Курбский был пожалован несколькими обширными поместьями, в том числе и городом Ковелем, которыми он потом и управлял через своих людей. Жил Курбский в местечке Миляновичи, на территории нынешней Украины, недалеко от Ковеля. Но все эти имения были пожалованы ему «на выхованье», то есть во временное владение, без права собственности.
Судя по многочисленным процессам, акты которых сохранились до настоящего времени, Курбский быстро ассимилировался с польско-литовскими вельможами. Он в 1571 году женился на богатой вдове Марии Козинской (урожденной княжне Гольшанской), потом с ней развелся, женился еще раз на волынской дворянке Александре Семашко. В этом браке имел дочь и сына. Кстати, сын Курбского Дмитрий перешел в католичество. И далее род Курбских развивался, как и другие шляхетские роды.
Но вот вопрос – а было ли поведение Андрея Курбского изменой? Может быть, этот человек просто «выбрал свободу» и «проголосовал ногами» против опричнины и произвола, творимого Иваном Грозным?
В те времена, кстати, с феодальной точки зрения, это не могло считаться изменой. Просто вассал (мелкий феодал) захотел сменить сюзерена (правителя), уехал из своего прежнего удела, представился по прибытии новому сюзерену, коим и был обласкан и награжден землями. С другой стороны, по этике средневекового рыцарства, такой вассал должен был лично явиться к сюзерену и объявить, что выходит из вассалитета. Только после этого можно было выбирать себе нового сюзерена и отправляться к нему. Если, конечно, оставался жив.
Между прочим, последнее – очень важное уточнение. Получается, что побег князя Курбского из-под опалы – это был побег для спасения собственной жизни. При этом, спасая себя, князь в прямом смысле этого слова наплевал на жизнь своей матери, первой жены и прочих родственников.
Но есть и другие данные. Например, утверждается, что уже в январе 1563 года Курбский установил изменнические связи с литовской разведкой. 13 января 1563 года король Сигизмунд в письме Раде Великого княжества Литовского благодарил витебского воеводу Н.Ю.Радзивилла «за старания в отношении Курбского». По заключению историка Р.Г.Скрынникова, речь могла идти о передаче Курбским сведений о передвижении русской армии, что способствовало поражению русских войск в сражении 25 января 1564 года под Улой.
Ну и, конечно, совсем некрасивый факт: уже осенью 1564 года князь воевал против Москвы. Поскольку он прекрасно знал систему обороны западных рубежей, при его участии войска Великого княжества Литовского неоднократно устраивали засады на русские отряды. В октябре 1564 года Андрей Курбский принял участие в осаде польско-литовским войском города Полоцка, недавно завоеванного
