его не умеющим летать птенцом. Он зыркнул на калитку таким взглядом, что в памяти сразу же промелькнуло определение, данное Валерием Павловичем: «Шакал!» Так я и решила про себя называть человека, явившегося по приказу Беккера.
Шакал не спеша пошел к калитке. Он держал свои длинные худые руки так далеко от туловища, что они напоминали коромысло. Или же можно было предположить, что он нес в них два арбуза, выронил и так и пошел дальше, не сменив позы.
Нажав на кнопку звонка, Шакал широко расставил ноги, смешно обтянутые слегка потертыми джинсами, уперся одной рукой в стену и деловито стал постукивать пальцами по домофону. Во второй руке он держал кожаную папку, чем-то набитую.
– Голова на палочке, попа на мочалочке, – тихо пропела я, успокоившись тем, что этот тип вряд ли может служить серьезной угрозой для жизни моего клиента.
Беккер ухмыльнулся и сказал:
– Ты его недооцениваешь. Иди открой, а то паренек притомился.
Я не стала прибегать к услугам домофона и намеревалась неожиданно появиться перед гостем. Однако это мне не удалось, так как привязанные Виталькой волкодавы при моем появлении на крыльце дома подняли неистовый лай. Они бешено кидались из стороны в сторону, пытаясь сорваться с цепи. Но ошейники только впивались в их шеи, и псы временами начинали хрипеть. В них, наверное, горела жажда отомстить за мой вчерашний побег, а один уж точно желал взять реванш за удар скалкой.
Я неторопливо открыла дверь, на всякий случай в уме прокручивая возможные варианты нападения Шакала и моего отражения их. Когда дело дошло до последнего замка, за дверью послышались тихие матерные проклятия. Я насторожилась. Затем рванула дверь на себя. Шакал неожиданно махнул рукой прямо перед моим носом. Реакция у меня мгновенная – резко выбросив вперед и вверх правую ногу, я ударила Шакала прямо под дых.
– Кха! – только и мог произнести он, сразу же согнувшись.
Я нанесла второй, более сильный удар, по его спине локтем, и Шакал, от боли выкатив глаза, рухнул на землю. Я наклонилась, схватила посетителя обеими руками под мышки и втащила на территорию двора. Затем перевернула на спину и наступила одной ногой на горло.
– Чего руками машешь? – тихо, но с угрозой произнесла я.
– Ты чего? Ты кто? – хрипел Шакал.
– А ну-ка, что там у тебя в авоське? – я наклонилась и попыталась взять из рук беспомощно распластанного на земле парня его папку. Но тот так вцепился в нее, что пришлось вновь применять силовые методы.
Я крепко обхватила одной рукой запястье Шакала и большим пальцем с силой нажала на одну из болевых точек. Пальцы его руки беспомощно и послушно разжались.
– Вот так бы сразу, – издевательски заметила я.
– Ногу убери…. – прохрипел Шакал, стуча одной ладонью по земле.
В борьбе это служит сигналом боли у противника, который заставляет его капитулировать.
– Не будешь дергаться? – спросила я, тряхнув головой.
– Нет.
