детям угрожал детдом. Но каким-то чудом их бабушке удалось добиться опекунства. Вскоре умерла другая её невестка, и она стала опекуном ещё двух своих внуков. После войны родителей отпустили, но без права возвращения в Ленинград, так что они продолжили работать в Новосибирске и растить четверых детей.
Время шло. Брат Юриной матери с отличием окончил институт и через четыре года эмигрировал в США, создав тем самым большие проблемы для оставшихся на Родине родственников.
Юра помнил своего дядю плохо: было ему девять лет, когда тот уехал, но, несмотря на очевидные трудности, в семье переносили их безропотно, никто дядю не попрекал. Со временем, когда Юра уже поступил в медицинский институт, у них с матерью произошел короткий тихий разговор. Оказывается, брат выслал ей приглашение. Пылкий юный нрав и видимые только его неискушённому взору перспективы на Родине заставили Юру категорически отвергнуть идею отъезда.
Начались студенческие годы, полные радостей молодой жизни и надежд как на всеобщее, так и на персональное «светлое будущее». Юра шёл на красный диплом, по отцу он был Иванов, и ничто не предвещало беды. Жизненная формула сложилась у талантливого и обаятельного парня быстро: надо трудиться с утра до вечера, а если получается – то и по ночам, надо знать и уметь больше других и не останавливаться на достигнутом.
Ещё на первых курсах он записался в студенческое научное общество, целыми днями пропадал в лаборатории, практически написал докторскую диссертацию своему научному руководителю по новой и модной в те годы научной тематике. Стать он решил акушером-гинекологом.
Его любили девушки и преподаватели, у него было много друзей, он занимался теннисом, лучше всех учился, одну за одной публиковал научные статьи в серьезных журналах. Его фамилия стояла на первом месте в длинном списке кандидатов в кафедральную клиническую интернатуру. Наконец, пришло время распределения.
И тут Юру вызывает «для разговора» его научный руководитель. Как родная мать, она пестовала своего любимца все последние годы. Вид у неё был растерянный, цвет лица зелёный. Её интересовало следующее:
– Кто такой Илья Вольман?
– Это мой дядя, – был единственно возможный и известный им обоим ответ.
– А где он сейчас?
– В Америке.
На этом «разговор» закончился. И начался истерический монолог перепуганной женщины, суть которого сводилась к Юриному «вероломству», позволившему ему столько лет скрывать чудовищную свою личину и покрывать «изменника Родины». Как удалось понять Юре из этого монолога, основная претензия состояла в том, что он не рассказал об «американском дядюшке» несколько лет назад. Это, видимо, следовало сделать в первую минуту после знакомства с научным руководителем. А теперь из-за его «подлого» поступка несчастная женщина очень бледно смотрелась на учёном совете, когда чересчур активно выдвигала
