ты, дурища, – горестно вздохнула Тамара и вышла из комнаты.
Вернулась она через минуту, неся в руках кастрюлю с водой и чистое, истончившееся от бесчисленных стирок полотенце.
– Ну? – она с вызовом поглядела на младшую сестру.
– Что – ну? – не поняла та.
– Не допираешь?
– Нет.
– Да смотри же!
С этими словами Тамара выхватила из Любиных рук галантного кавалера, склонившегося перед кем-то в поклоне – наверное, перед царственной дамой – сунула в воду, тут же вытащила и насухо обтерла полотенцем. Ни пылинки не осталось. Вот это да!
– Поняла теперь, бестолочь?
В голосе Тамары не было ни злости, ни раздражения, просто она была грубовата, но только на язык, а не на чувства, и, называя сестренку «дурищей», «бестолочью» и еще множеством всяческих нелестных эпитетов, вовсе не считала, что Люба глуповата и бестолкова, и все нелицеприятные слова, которыми Тамара награждала ее, произносились с неподдельной нежностью и любовью.
– Поняла, – кивнула Люба. – Но Бабаня велела протирать.
– Балда ты, Любка! Бабаня велела, чтобы в этом мещанском барахле пыли не было, а корячиться каждый божий день по три часа она разве велела? Давай я тебе помогу, мы сейчас в четыре руки быстренько все перемоем, вытрем – и можешь идти гулять. Пять минут – и все готово. Бабаня и не узнает, если ты сама не проболтаешься. Она куда ушла?
– За вишней на варенье.
– У-у, – Тамара махнула рукой, – это на другой конец поселка, она только там у одной тетки вишню берет, я знаю, в прошлом году я с ней вместе ходила. Это надолго. Ну давай, чего стоишь как вкопанная?
Люба робко взяла скульптурную группу, изображающую двух гимназисток, играющих с собачкой, и осторожно опустила в воду.
– Давай шевелись, – подбадривала ее сестра, хватая с комода старого шарманщика с собакой, кошкой и обезьянкой – самую любимую бабушкину статуэтку. Глядя на стремительные и резкие движения Тамары, Люба даже зажмурилась от ужаса, представив себе, что будет, если статуэтка разобьется.
Тамара бросила на нее лукавый взгляд и усмехнулась:
– Не бойся, не разобью, сохраним Бабанино мещанство в целости.
И вправду, все получилось очень быстро, буквально за несколько минут, а ведь обычно на эту работу уходило часа полтора. Просто удивительно, ведь Люба протирает коллекцию каждый день, и каждый день обнаруживаются новые пылинки и соринки. И откуда только они берутся?
– Спасибо тебе, Тома, – Люба с чувством обняла сестру, – я бы ни за что не догадалась. Все-таки ты ужасно умная, а я, наверное, и в самом деле дура.
– Не смей так говорить! – внезапно рассердилась Тамара. – Никакая ты не дура.
– Но ты же додумалась, а я нет, – возразила Люба. – Значит, ты умная, а я – нет.
– Не в уме дело, Любаня.
– А в чем же тогда?
– В
