Но мальчик был настойчив, он в раскрасках раскрашивал только велосипеды, он вырезал их из журналов и подкладывал родителям, он писал письма Деду Морозу и каждый вечер молился Богу, прося у него велосипед. Но со временем мальчик понял, что Бог работает по-другому. Парень украл велосипед и стал молиться о прощении.
Вот те трюки, которым мы учим своих детей. И они учатся трюкам – трюкам, как быть несчастными, трюкам, как быть агрессивными. Вся идея этого мира состоит в том, что вы можете драться на людях, но вы не можете быть любящим на людях. Целоваться и проявлять нежность на людях – это табу. Борьба – отлично. Вы можете убивать, это позволено. Фактически, если два человека дерутся, толпа будет стоять и смотреть. И каждый будет наслаждаться этим. Вот почему люди продолжают читать и наслаждаться историями убийств, виселицами, детективами. Убийство позволено, любовь не позволена.
Всей семьей вы можете смотреть фильм о том, как убили человека, как расследуют убийство: это всем интересно, и это не порнография. Но в огромном количестве семей родители запрещают детям с экрана телевизора смотреть, как мужчина держит женщину в глубоком, открытом объятии, – это порнография. Море участников моих тренингов рассказывали, как родители закрывали им глаза или приказывали отвернуться, когда в кино показывали просто поцелуи. Эти люди долгое время испытывали смущение, если видели, как другие проявляли свои чувства. Но самое страшное в том, что эти люди долгое время сами боялись проявлять свои чувства – они не умели говорить о любви, нежно заботиться и имели десятки телесных блоков.
Этот мир до сих пор против любви. Семьи против любви, общество против любви, государства против любви. И это чудо, что осталось еще немного любви. Невероятно, что любовь еще продолжается, – правда, не такая, какой она должна быть, потому что это лишь маленькая капля, а не океан. Но то, что она выжила среди стольких врагов, – это чудо. Чудо, что она полностью не исчезла.
Первое, второе, компот
Мы воспитываем своих детей убеждениями и личным примером. Больше ничем!
Слова, которые мы говорим, ребенок всегда перепроверяет через призму того, что мы делаем. И если отец, лежа на диване с сигаретой и пивом в то время, как мать моет пол, стирает рубашки и жарит котлеты, каждый день будет рассказывать сыну, что пить и курить вредно, а женщин надо любить и уважать, то вряд ли сын поверит словам. Он скорее поверит поступкам своего отца.
И это несмотря на то, что убеждение, которое отец пытается донести до сына, – позитивное, верное, нужное. Какой в нем смысл, если все поступки, действия родителя говорят о другом: о том, что это убеждение – трюк для доверчивых дурачков?
«Держи карман шире, – думает подросток. – Зачем мне помогать женщинам, если они и без меня прекрасно справляются? Зачем мне отказываться от курения и алкоголя, если весь вид моего отца, вся его жизнь показывают мне, что это вкусно?»
Воспитывают не слова, а поступки. Отсюда вытекает: если хотите, чтобы ребенок стал счастливым, будьте счастливы
