решил сообщить о том, что и здесь не задержится, ближе к концу недели. Каждая новая работа Семена для Кати – новый стресс. Больше всего Кэт всегда интересовало, с кем Семен будет проводить большую часть суток – с мужиком или бабой? Семена от этого всего уже слегка подташнивало: мужик, если приспичит, изменит и в трамвае, и на работу для этого ходить не надо. А вот некоторые особы со своими хитро выделанными вопросами уже достали.
Вечером за ужином Катя рассказала про случай с сестрой ее школьной подруги. Девушка, едва успев купить телефон, уронила его в ванну, и ее ударило током. Семен дернул бровью: «Вот уж точно, Москва – большая деревня».
– А у вас в салоне такие продаются? – Катя назвала ту самую модель.
– Кажется, да, – кивнул Семён. – Они сейчас во всех сетях есть.
Катя попыталась хоть что-то разглядеть на лице молодого человека. Лицо было самое обычное для Семена, непроницаемо-каменное, однако Катерина сделала вывод, что и здесь без него не обошлось. Мышка пробежала, хвостиком вильнула… Первый раз мысль о профессии Семена промелькнула у Катерины с полгода назад. Девушка даже не сильно удивилась. Сейчас народ чем только не зарабатывает… Что касается ее собственной жизни рядом с Семеном, то здесь Кэт была спокойна. Козел вон вместе с тигром живет – и ничего, в интернете их жизнь в режиме онлайн показывают, и у них даже любовь. Если б было надо, Семен давно бы ей или чего-нибудь в чай плеснул, или фен в ванну уронил, но, видно, не в его она списочках… В остальном Семен был вполне нормальный мужчина, любил пожрать, поспать, от работы не перегнулся бы, а у нее за порогом пятеро не стоят, чтобы мужиками разбрасываться. Да и в зеркало она смотрится…
Вендетта в современной обработке
Ляля первый раз заглянула в «Курятину и Мармелад» осенью. Ресторанчик ей понравился, приятная атмосфера, на стенах аппетитные картины, в нишах вазы с торчащими макаронами. Девушка присела у окна, но потом перебралась в уголок за столик, с которого отлично просматривался вход. Заняв наблюдательную позицию, девушка представляла собой замечательную картину – красивая, румяная, с круглыми щечками, милыми ямочками, вздернутым носиком. Ляля была из разряда тех девушек, от которых глаз не отвести, но стоит отвести – тут же о них и забудешь, потому как тут же наткнешься на точно такие же глазки и щечки. Оставшись всем вполне довольной, девушка в ресторанчик зачастила. Заказывала она осторожно: осторожно обычно заказывают те, у кого куры деньги все-таки клюют, или же те, кто пришел в ресторан не набить брюхо, а по совершенно отвлеченному делу. На офисных Ляля была не похожа, те трещали как сороки, делали вид, что им не всё равно, что глотать, и в промежутках между тыканьем вилок успевали вставить краткие диалоги про заказы и заказчиков. Лежащие на их столиках телефоны были сплошь айфоны, в ушках и на шейках блистала изящно-ювелирная «Вермишель»,
