один, у меня расходы, ты должна понять. Поэтому поищи, у кого занять, в другом месте.
– Но мне же никто не даст! – Глаза ее округлились. – Ты что, издеваешься надо мной? Смеешься?
– Я не смеюсь и тем более не издеваюсь. Ты – азартный человек, Марго, но я не могу содержать тебя, взрослую женщину.
– Я отыграю, ты же знаешь…
– Все эти разговоры бесполезны, потому что денег я тебе все равно не дам.
Маргарита резко повернулась и, вперив в Алю полный злобы взгляд, стиснула кулаки.
– Да что же это такое получается? – тут же, словно придя в себя, набросилась она снова на брата: – Ты содержишь какую-то шлюху, а на родную сестру у тебя денег нет? Ведь и эту шубу, наверное, ты ей купил? Я что-то ничего не понимаю… Борис, но ведь две тысячи долларов для тебя не деньги! Что случилось?
– Я не обязан отчитываться перед тобой. Марго, пожалуйста, оставь нас.
В его голосе прозвучала такая твердость, что даже Марго поняла, что сегодня у нее уж точно ничего не получится и что денег ей никто не даст.
Она молча повернулась на каблуках и буквально вылетела из квартиры. Хлопнула дверь, и стало необыкновенно тихо.
– Слава тебе господи, – перекрестился Борис Ефимович и обнял Алю. – Не обращай внимания. Марго – это стихийное бедствие. И никуда от нее не денешься. Поэтому-то я тебя и предупредил насчет нее. Не открывай ей дверь ни под каким предлогом. Она – больной человек, и, когда ей нужны деньги, она становится почти невменяема.
– Она пьет?
– Раньше не пила, но сейчас все чаще и чаще прикладывается. Давай забудем о ней хотя бы на сегодня.
– Давайте.
Но только она это произнесла, как в дверь позвонили.
– Вы откроете? – Аля от неприятного чувства досады или даже страха почти втянула голову в плечи: так ей не хотелось снова видеть перед собой эту разъяренную картежницу.
– Дело в том, что, если я не открою, она будет звонить до посинения, до утра. Я знаю свою сестру. С ней лучше договориться, в чем-то ее убедить, только бы она оставила нас в покое.
Он открыл, но вместо Марго они увидели на пороге отца Али – Вениамина. Его синие глаза смотрели только на Алю.
– Как дела, малышка? – улыбнулись его губы.
– Папа. – Аля почувствовала, как внутри ее все задрожало, а по телу разлилась слабость. – Папа, у меня все хорошо. Ты не должен был сюда приходить. Ты мог бы позвонить.
Вот теперь Вениамин перевел взгляд своих немигающих глаз на Бориса Ефимовича.
– Мне нужны деньги. Вам хорошо: вы вдвоем, сыты, одеты… – Он скользнул взглядом по шубе, в которой еще оставалась его дочь. – А я совсем один, у меня кончились деньги.
– Но мы тебе ничего не должны… – Ей было нестерпимо стыдно перед Борисом Ефимовичем за отца. – Мы не обязаны содержать тебя…
Она поняла, что только что повторила мысль, высказанную Борисом Ефимовичем
