style="font-size:15px;"> С учётом инфляции теперь Иван зарабатывал в два раза меньше, чем прежде, – и это на работе по непосредственной специальности! Он в условиях блуждающего графика сидел в редакции интернет-портала и надрессировано барабанил по клавиатуре, пересказывая для миллионной аудитории сообщения информационных агентств и зарубежных газет. Любимым источником информации для него стали заштатные провинциальные издания и казённые порталы полиции, следствия и суда, где он вычитывал чёрные комедии про убитых молотками девиц, сожжённых гостей, потерянных мешках с наркотиками и угонах экстравагантных видов транспорта.
Воображение разыгрывалось – и вот Иван уже видит, как угрюмый мужчина в форме быстро напивается на кухне под ламентации жены, приходит к друзьям, выпивает с ними, но и их компания оказывается для него пресной, и он идёт обратно на работу – на аэродром, где он угоняет вертолёт и тоскливо парит над окрестностями. Наконец, он видит северное сияние и, поражённый (такого в этих краях отродясь не видывали), приземляется, а внизу его уже принимают другие люди в форме и сажают в стоящий на опушке посадочной полосы «УАЗик». Глухой хвойный лес подсвечивают всполохи полицейской мигалки.
Но воображения хватало, чтобы лишь на секунды отвлечься от тоски по упущенному всему на свете. Оля выкладывала в интернет бодрые фотографии с подругами и, иногда, какими-то неизвестными Ивану мужчинами – его всего скручивало. Вот так: раз-два – и он сидит у разбитого корыта, а она где-то танцует, увлеченно с кем-то болтает, хохочет неповторимо-заливисто, а потом, вероятно, занимается сексом? Иван едва заметно морщился и снова вгрызался в безрадостную новостную материю.
Сбросил десяток килограмм, время от времени начинал курить и снова бросал, нашёл массу интересных занятий, просто чтобы сосредоточиться на чём-то другом. Перед тем как Оля вдруг предложила стать следующим жильцом квартиры, из которой она съезжала, Иван погружался в камеру сенсорной депривации – новомодное развлечение, в ходе которого испытуемый час плавает в густом соляном растворе при полной темноте. Иван увидел себя же в конце зеркального коридора: двойник махал рукой и звал к себе, но сделать шаг в его сторону было невозможно. Но Иван всё уже знал о своём двойнике: что это – тот самый утерянный при переводе с иностранного языка смысл его существования, убегающий от него по лабиринту. Копия движется ловчее оригинала, а в заплечном мешке у него – радость и покой, которые Иван сам же ему и отдал. Наконец Иван выбежал из лабиринта – но двойник уже скрылся на городских улицах, где найти его сложнее, чем в самом глухом лесу. Заиграла вежливая музыка – время с щелчком открыть похожую на гроб депривационную камеру: молодой человек, вы выходите на этой станции?
***
Стемнело. Иван снял резинку с окна и распахнул большую створку. По дороге ездили одинокие машины, поднимая большие протуберанцы воды. Вдалеке виднелся памятник Ленину. Прохожих почти не было.
Вдруг у мусорного бака обозначилось движение. Три тёмных фигуры вышли из автомобиля и достали
