существованию?
– Это для того, – объяснил рабби Акива, – чтобы богатые могли проявить к ним сострадание и таким образом заслужить милость у Владыки мира. Поясню это примером. Представь, что Царь разгневался на что-то за своего любимого сына и выгнал его из дворца. Но так как сын этот по-прежнему дорог ему, то он со стороны внимательно следит за всем, что с ним происходит. И тот, кто проявляет сострадание и помогает его сыну, находит милость в глазах Царя.
– Можно посмотреть на это и иначе, – возразил Руфус. – Допустим, Царь разгневался на своего нерадивого раба и выгнал его из дворца, чтобы тот остался без средств к существованию и умер с голоду. Разве не разгневается Царь на того, кто подаст такому рабу кусок хлеба?
– В этом, – сказал раба Актива, – разница между нами и вами. Вы видите в нас рабов нашего Бога. Мы же смотрим на себя как на его сыновей».
Кому на свете жить хорошо?
Разумеется, проблема Высшей справедливости, вопрос о том, почему подчас великий праведник влачит нищенское существование, а мерзавец живет припеваючи, во все времена волновал духовных лидеров еврейского народа.
Поискам ответа на него посвящена часть трактата «Брахот», в котором все люди делятся на четыре категории: «злодей, которому плохо в жизни», «злодей, которому хорошо в жизни», «праведник, которому плохо в жизни» и «праведник, которому хорошо в жизни».
И если со «злодеем, которому плохо в жизни», все более-менее ясно, то, как быть со «злодеем, которому хорошо в жизни» – с человеком, который явно совершает неправедные поступки, но продолжает преуспевать и купается в роскоши.
Первый ответ на этот вопрос мудрецы находят в знаменитом псалме Давида:
«Даже если сопутствует злодеям удача, недолговечны они, словно трава; хоть и процветают творящие беззакония, будут истреблены они и исчезнут навсегда».
Вместе с тем, в ходе диспута, мудрецы приходят к выводу, что злодей, которому сопутствует удача, видимо, не является законченным злодеем – очевидно, он делает и какие-то добрые дела, выполняет какие-то заповеди Торы. Но так как совершенные им злодеяния перевешивают, и он не заслуживает высшей награды – награды в грядущем мире, – то Всевышний спешит рассчитаться с ним за его добрые дела уже на этом свете.
В этом смысле богатство, которым наделил человека Бог, таит, с точки зрения иудаизма, и в самом деле нешуточную опасность: кто знает, может быть, все это дается человеку только для того, чтобы на Высшем Суде он не мог привести ничего в свое оправдание и вымолить прощение? Ведь за все хорошее, что он сделал, ему же заплачено и теперь пришло время отвечать за сотворенное им зло?
Что же касается «праведника, которому плохо в жизни», то сам факт его бедности и неустроенности, с точки зрения иудаизма, свидетельствует о том, что он не является «абсолютным праведником». Видимо, за ним числятся какие-то явные или тайные грехи, за которые он должен заплатить несчастьями в этом мире, чтобы потом
