ответит, – обойдусь. А сегодня Шестая симфония Чайковского, Жене надо обязательно послушать. Без музыки человеку нельзя расти. У меня, – отшучивался, – на культурные нужды есть твердая статья.
Трудолюбием Петра заразился и Женя. К концу занятий в десятом классе он уже знал «отцовские» профессии: смог бы быть монтером, киномехаником, лаборантом. И когда Пете приходилось уж очень туго, Женя с успехом заменял его на работе.
Окончил Женя десятый класс. Соседи думали, что теперь полегчает Гриновским: пара рабочих рук прибавится. Сам Женя рвался на производство. Но Петр безапелляционно заявил:
– Пойдешь в вуз. У тебя же способности к химии! Ты больше, чем кто-нибудь, имеешь право учиться. Готовься к экзаменам.
И стали они учиться вместе, на одном факультете. Петр на четвертом курсе, Женя – на первом, а работу поделили пополам. Выровнялись они и ростом. Стали как братья, только Петя светловолосый, а Женя черный, как грач. На последнем курсе Петя принялся за диплом, всю работу о доме взял на себя Женя. Володя к тому времени ходил уже в пятый класс.
Когда Женя перешел на третий курс, Петя получил назначение на работу. На двери маленького дома повесили замок. Заколотили ставни.
С тех пор Николай Спиридонович Калинин ничего не знает о Гриновским. Как-то они живут теперь?
В Иркутском облоно без труда нашли нужный адрес: средняя школа в поселке Тельма Усольского района. Петр Гриновский работает там преподавателем химии.
Вечером, пристроившись на попутную машину, я выехал в Тельму. В поселке ребятишки гоняли палками по льду мерзлую картофелину. Остановив на минуту «хоккеистов», я спросил, как пройти к учителю.
– А вон на корке светятся два окна, – показал мне вывалянный в снегу «вратарь».
– Володька, – подтолкнул он вперед коренастого паренька, – проводи к вам.
Я спросил у Володи:
– Петр Иванович кем тебе приходится?
– Папкой.
Я оглядел мальчишку. Новая шапка, ладно сшитая шубейка, белые валенки и аккуратные рукавички.
– Любит, видно, тебя отец?
– И я его, – расплылся он в широкой улыбке.
Большой дом. За забором по-хозяйски уложенные поленницы дров. Нажимаю щеколду.
– Папа, к тебе дядя из Москвы, – еще из сеней кричит Володя.
Навстречу поднимаются двое молодых мужчин и старая женщина с каким-то шитьем в руках. Мне повезло: Женя в этот день приехал из университета домой «на побывку».
Ребята одинаково называют Марию Дмитриевну мамой. И она относится ко всем с одинаковой теплотой.
– Вот только Володю слишком балует, – с ласковым упреком говорит Петя.
– Нет, мама говорит, что это ты меня балуешь, – прижимается к отцу Володя.
Все улыбаются. Видно, что хорошее человеческое тепло прочно поселилось в этом доме.
– А
