следу. Ясно: лисица в этом леске. Будь палочек, например, восемнадцать, никто с флажками не побежал бы – четное число означает: сколько раз лисица входила в лесок, столько же раз и вышла. А девятнадцать – другое дело. Теперь скорее, скорее оцепить лесок заборчиком из флажков.
Странное ограждение – шнурок и на нем кумачовые тряпочки. Шнурок висит на ветках кустов, на старых пнях, на сунутой в сугроб палке. Флажки красными пятнами исчезают за поворотом. И вот уже с другой стороны появляется потный, возбужденный окладчик. Шнурка чуть-чуть не хватило. Охотник в продолжение забора кинул варежки, шарф, комок газеты, наколол на сучок коробку от сигарет.
Все. Магический круг образован. Полушепотом Павлов определяет, кому и где становиться. В оклад уходят двое загонщиков. Теперь все просто. Надо тихо и незаметно стоять. Почуяв загонщиков, лиса пожелает покинуть лесок. Ан нет, привычным лазом пошла – флажки! Устремится в другую сторону – и там этот жуткий красный, пахнущий человеком забор. В поисках выхода лиса неизбежно выйдет на кого-нибудь из стрелков. Надо ждать.
От напряжения и тишины у меня начинает звенеть в ушах. Мороз забирается в валенки, иголками впивается в уши и щеки. В глубине леса от стужи с пушечным гулом треснуло дерево. Надо под полушубком согревать аппараты – новых образцов пленка на морозе ломается в них, как солома. Неуютно и неудобно. Стою, однако, исправно. Дятел не замечает меня, долбит гнилую осину. Серебристая кисея снега летит под ноги вперемешку с крошками дерева.
Ну что, загонщики умерли, что ли?.. Нет, не умерли. С морозным треском пролетела глухарка. Потом белый заяц выскочил на полянку. Ушастый зверь на секунду остановился, прислушался и равнодушно прыгнул через флажки.
«Ну давай, давай… Ну вылезай, рыжая…» – еле слышен приглушенный подушками снега голос загонщика. Сейчас, вот сейчас где-нибудь ухнет выстрел. А может, как раз на меня выскочит? Достаю из-за пазухи снаряжение. Мне кажется, лисица должна появиться вон из той чащи…
Но из чащи, ломая сучья, вылезает обсыпанный снегом загонщик. Увидав одного из стрелков, загонщик начинает насвистывать «Летку-енку». И сразу со всех сторон голоса. Ясно, лису никто не увидел. Или от мороза в нору ушла, или, скорее всего, оклад был пустым.
– На какой елке будем Павлова вешать?!
Авторитет Павлова так велик, что он не считает нужным ответить на шутку. Важно выяснить, что же случилось. Павлов убегает поглядеть на следы. Мы же, приплясывая, считаем, во что обошлась нам осада. Потери немалые: один обмороженный нос, два уха, оператор с кировской телестудии минуту держал камеру голой рукой, теперь на руке огромный, как от ожога, волдырь…
Лиса провела восьмерых охотников просто: пока тянули флажки, она, аккуратно ступая в заячий след, ушла из леска.
Собираем флажки на катушку. С надеждой, что не всем лисам отпущено много ума, обходим на лыжах еще один островок леса. Но в этот раз число палочек четное. А солнце, обтянутое желтым морозным кругом, уже приблизилось к елкам на горизонте. «Ну что, домой?» –
