императора поскорее отправить в отставку Кушелева, на что он обещал действовать через своего флигель-адъютанта[50].
На заседании «Негласного комитета» 13 августа рассматривались внешнеполитические дела. 26 августа зачитывался список наград по случаю коронации. Причем членам комитета опять пришлось уговаривать Александра I отметить заслуги графа А. Р. Воронцова производством его в действительные тайные советники 1 класса. «Неудовольствие» же императора на графа Н. П. Панина никто из друзей не оспаривал (Панин, как уже было сказано, вскоре, в сентябре, был отправлен в отставку)[51].
В сентябре 1801 г., когда государь, его друзья и двор были на коронации в Москве, граф П. А. Строганов зафиксировал только одно собрание «Негласного комитета» на его квартире (11 сентября). Правда, присутствовали кроме государя лишь Строганов и Н. Н. Новосильцов. Александр Павлович выразил признательность графу Н. И. Салтыкову «и прочим лицам, участвовавшим в его воспитании». По поводу пожалования графу А. Р. Воронцову чина 1 класса государь все еще раздумывал и сказал, что поговорит об этом с Д. П. Трощинским. Когда Александр I спросил друзей о награде графу В. П. Кочубею, они посоветовали подарить ему дом стоимостью в 60 тысяч рублей. Однако Александру Павловичу «это показалось слишком много». Далее присутствовавшие перешли к сенатскому вопросу. Речь зашла о записках Г. Р. Державина и князя П. А. Зубова. Князь высказывал мысли, близкие державинским. Основное отличие – Зубов предлагал обратить Сенат в «законодательное собрание» (то есть фактически в парламентское учреждение). Строганов пишет, что «император высказался в пользу идей последнего». Заметим, что 5 августа Александр Павлович вроде бы разделял мнение Павла I и своих друзей, что Сенат должен стать лишь высшей судебной инстанцией. Видимо, император колебался. Новосильцов и Строганов сослались на Ф. С. Лагарпа, чье мнение «по сему предмету согласовалось с их собственным». На это император сказал, что Лагарп «не хочет, чтобы я отказался от власти». Вот, как Н. К. Шильдер представляет взгляды Лагарпа образца августа – сентября 1801 г.: он стал остерегать Александра I «от призрачной свободы народных собраний» и против «либеральных увлечений»; он убеждал своего бывшего ученика дорожить своей властью и выступал против расширения прав Сената. Друзья вновь начали уговаривать Александра Павловича не давать Сенату законодательной власти. Строганов пишет, что император согласился с этим, «но стоял твердо за вручение Сенату исполнительной власти». В ответ оба друга стали предостерегать государя, чтобы он не связывал себя и не отдавал «ответственность» в руки многих лиц (лучше было бы отдать часть «ответственности» кому-то одному) и т. д. Особенно нажимать на своего августейшего визави Строганов и Новосильцов не стали, чтобы он «не заупрямился», и решили прекратить возражения. В конце концов, Александр I поручил обоим составить соответствующий
Извлечения из заседаний. С. 44–47; Бумаги комитета 6 декабря 1826 года, касающиеся преобразования высшего государственного управления // Сборник РИО. Т. 90. С. 146; Богданович М. И. Указ. соч. С. 92; Пыпин А. Н. Указ. соч. С. 90–91; История Правительствующего сената за двести лет. 1711–1911. Т. 3. С. 32–48; Семевский В. И. Указ. соч. Т. 2. С. 158, 160–161; Предтеченский А. В. Указ. соч. С. 113–117; Окунь С. Б. Указ. соч. С. 137–138; Минаева Н. В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX века. С. 54–57; Звягинцев А. Г., Орлов Ю. Г. Око государево. Российские прокуроры. XVIII век. С. 240–241; Державин Г. Р. Указ. соч. С. 226; Писарькова Л. Ф. Указ. соч. С. 483.
Извлечения из заседаний. С. 47–48.
