етами стояла Элоди и наблюдала за парочками, гулявшими рука об руку. «Любовь – не для меня», – думала она. Разумеется, завести дружка можно было без проблем. Взять, к примеру, парня, который возит тележку с мороженым. Или фермера. Или трубочиста. Или одного из тех, которые начищают до блеска ботинки господам побогаче. Нет уж. Элоди глубоко вздохнула и сорвала увядший листок с одного из пионов, стоявших в ведре с водой. Подняв глаза, она увидела Люка Дюмона, графа Овернского. Его цилиндр возвышался над толпой, запрудившей улицу. Встретившись с девушкой взглядом, он пересек вымощенную булыжниками мостовую, ловко увернувшись от кареты.
Граф часто подходил к тележке Элоди, чтобы купить цветы для своей жены Марселины, чей суровый вид, плотно сжатые губы и сердитые глаза странно смотрелись рядом с его мягкой и добродушной физиономией. Иногда Элоди пыталась представить, каково это быть графиней, его графиней. Она часто заглядывала в окна графского особняка, расположенного на другой стороне улицы, и гадала, на что похожа жизнь в его стенах.
– Здравствуйте, – сказал Люк и приподнял цилиндр.
– Здравствуйте, – ответила ему Элоди, слегка взволнованная его присутствием. – Вам, как всегда, букет для графини?
Как у торговца чаем есть своя собственная смесь сортов, или ресторатор может угостить вас своим фирменным блюдом, так и Элоди умела составить букет особенным образом. Она отбирала для него лишь цветы зеленых оттенков – циннии, хризантемы и редкие розы цвета лайма, от красоты которых перехватывало дыхание. Такой букет она составляла лишь раз в день и держала его в глубине тележки, специально оставляя для Люка.
Граф ответил не сразу, потерявшись в ее глазах.
– Они зеленые, – неожиданно произнес он.
Элоди, не понимая, покачала головой.
– Ваши глаза.
Девушка улыбнулась.
– Да.
– Красивые глаза.
– Благодарю вас, сударь.
– Зовите меня Люк. – Он немного помолчал. – Могу ли я узнать ваше имя?
– Элоди.
– Элоди, – повторил граф, разглядывая цветы. Его взгляд остановился на выбитой по краю тележки надписи.
– Почему здесь эти слова? – спросил он, указывая на нее. – «Amour vit en avant»…
«Любовь продолжает жить». Это напутствие для Элоди произнесла ее умирающая мать.
– Не сдавайся в любви, моя дорогая Элоди, – говорила она сквозь слезы. – Не очерствей сердцем, как это случилось у меня. Храни любовь в своей душе. Откройся навстречу любви, даже если обстоятельства кажутся невозможными. Доверься любви. И не бойся проиграть. Ведь даже если ты проиграешь, любовь останется жить, – мать приложила руку к своему слабеющему сердцу. – Она будет жить вот здесь. Любовь не умирает. Она живет.
– Это слова моей матери, они меня утешают, – объяснила Элоди графу. – Они меня направляют.
Люк улыбнулся.
– Я бы хотел купить цветы.
Девушка кивнула.
– Хотите маленькую бутоньерку, месье? Я сейчас подберу…
– Я бы хотел купить все цветы в вашей тележке.
Элоди покачала головой.
– Вы шутите…
– Я абсолютно серьезен.
– Но что вы станете делать с таким количеством цветов? – засмеялась Элоди. – Сегодня в моей тележке их несколько сотен. Гиацинты, розы, левкои, душистые летние пионы.
– Я хочу купить их для вас, – сказал Люк.
– Для меня? – изумилась Элоди.
– Для вас, – подтвердил граф, – чтобы вы могли сегодня не работать и прогулялись по Парижу, наслаждаясь солнцем.
Он вложил ей в руку стопку банкнот.
– Пройдетесь со мной?
Женевьева, цветочница и подруга Элоди, наблюдала за происходящим со стороны.
– Иди, – с улыбкой сказала она. – Я присмотрю за твоей тележкой.
– Идемте? – Люк предложил Элоди руку.
У нее не осталось выбора. Она приняла ее.
Глава 1
Пытаясь открыть почтовый ящик, я придержала Сэма, моего золотистого ретривера. Швейцар Бернард оторвался от сортировки пакетов и опустился на колени рядом с Сэмом, чтобы почесать его за ушами.
– Доброе утро, Джейн, – поздоровался Бернард, глядя на меня снизу вверх и улыбаясь. – Вы слышали? Сегодня ночью ожидается снег, выпадет не меньше четырех дюймов.
Я
