я жизнь ему спас… Комедия.
– У кого комедия, а у кого трагедия. Если вы еще не забыли, что вчера я похоронила своего мужа, то не будете ли вы так любезны отвезти меня на кладбище?
– Поедем, уговорила. Ты цветы покупать будешь?
– Макс, это я, твоя Зу-Зу. – Белла положила на свежий могильный холмик целую охапку красных роз и присела рядом на траву. На табличке рядом с именем Макса стояло и ее имя: «Изабелла Лерман». – И ты, которая погибла вместе с Максом, пусть будет тебе земля пухом. Как это тебя угораздило оказаться в эту секунду рядом с машиной?.. Жила бы себе сейчас…
Она поднялась и подошла к Григорию Александровичу.
– Послушайте, что-то не особенно получается у меня плакать. Как будто слезы все кончились. В душе пустота… Поедемте отсюда. Уверена, Макс, если видит меня сейчас, ничего, кроме радости, не испытывает… Он видит меня живой, относительно здоровой, да к тому же еще в обществе приличного человека, который принимает во мне участие…
– Меня радуют оптимистические нотки в твоем голосе.
– Дежурные слова, дежурные фразы, дежурная речь по поводу и без…
И тут она увидела нечто, заставившее ее замолкнуть. Могила Макса была завалена венками, перехваченными черными лентами с надписями. Но, увидев имя «Вера», Белла поняла, что это уж чересчур… Она подошла поближе, отодвинула в сторону большой венок из еловых веток в сочетании с гвоздиками и нашла под ним всю ленту целиком, на которой она прочла: «Максиму Лерману от Веры Фишер. Спи, милый, как на моем плече».
– Ну, это уже слишком!.. – Она чуть не задохнулась от злости. – Вы видели? Нет, вы видели, что она ему написала? Да я разрежу ее на кусочки… Мерзавка! Поедемте отсюда… Или нет, дайте-ка я заберу с собой эту ленту и повешу ее на дверях Веры. Пусть ломает голову, кто бы это мог над ней так подшутить… Уверена, что Марк ничего не видел, а теперь вот пусть посмотрит и задаст ей несколько вопросов… Никогда бы в жизни не подумала, что она способна на такое…
– А что, собственно, произошло? Она же любила его…
– Но он не мог спать на ее плече. Она блефовала при его жизни и продолжает свой гнусный блеф и после его смерти. Как можно терпеть такое?
– Ты взрываешься почем зря… Успокойся и оставь эту ленту здесь.
Ему с трудом удалось увести Зу-Зу и посадить в машину.
– Ты ведешь себя, как ребенок. Твой муж был немолод, а потому в его жизни могли случаться романы… И что с того, что одной из его пассий была Вера Фишер?
– Я спрашивала его, он отвечал, что у него с ней ничего не было.
– А ты бы хотела услышать что-нибудь другое? Признайся?
– Нет, не хотела бы. – Она горько вздохнула и собралась было заплакать, как почувствовала, что Григорий, взяв ее голову в свои большие руки, приблизил к своему лицу и нежно поцеловал в губы. Она широко раскрыла глаза, но, когда поняла, что сейчас последует еще один поцелуй, закрыла их, даже зажмурила. Нет, такого она от него не ожидала: поцеловать ее на кладбище, рядом с могилой Макса!
Он отпустил ее, и она
