и счастливой, она обнимала мою маму, а та с любовью расправляла ей косички… Я ощутил укол ревности.
Как выяснилось, смесь состояла из желтой, лиловой, синей, зеленой и алой красок.
Но если от Бабочки можно было ожидать сюрприза, то Светлячок удивил по-настоящему. Наверное, не случайно Эйнштейн заявился, чтобы оценить его успехи… Те двадцать пять листов бумаги со стандартными элементами – линиями, геометрическими фигурами, графическими значками, – которые исчиркал наш новичок, это ведь был обычный, «человеческий» тест, вовсе не какой-то специальный для аномалов. Я знаю, мама объясняла. Дети что-нибудь на листах пририсовывают, а в итоге показывают уровень своего психического соответствия возрасту, готовность к обучению, степень образного мышления и что-то там еще. Так вот, на выходе обычно получаются примитивные картинки, ничем друг с другом не связанные. Крайне редко ребенок рисует какую-то единую историю, объединяя рисунки сюжетно, и это – явное отклонение от стандарта, близкое к «индиго».
Но здесь…
– Я что-то не разберусь, – озабоченно сказала мама, раскладывая листы по порядку. – Малыш, это у тебя что? Дэниел, дорогой, ты не понял задание?
Она назвала мутанта домашним именем: к «Светлячку» тот не привык, да еще и в стрессе пребывал. Сгорбился крючком, съежился, чтоб места поменьше занимать. По всему, сбылись худшие его опасения – он все сделал неправильно. Поползли по щекам беззвучные слезы…
На листах и вправду была нарисована явная ахинея. Не пойми-разбери что.
А вот Эйнштейн не был озабочен, наоборот! Главный инженер замер, как волк, учуявший добычу, потом кинулся вперед:
– Дай мне, Марина!
Глаза его горели. Он отодвинул столы и разложил рисунки на полу, собрав из них квадрат пять на пять. И вдруг стало видно, что это не двадцать пять разрозненных картинок, а одна большая, цельная, состоящая из фрагментов. Пазл сложился.
Был нарисован кусочек города, вид сверху. Улица с бульваром, речка. Бросались в глаза тени от людей и от домишек – они грамотно расходились веером от центра рисунка, потому что именно там, на центральном листе, мальчишка изобразил источник света. Это был большой костер, от него тени и бежали в разные стороны. А на костре сжигали человека… Ребенка. Сжигали ребенка.
– Мрачное пророчество, – изрек главный инженер.
– Не говори ерунду, Эли, – возразила мама. – При чем здесь пророчество?
Эйнштейн присел на корточки возле Светлячка:
– Это кто у тебя? В костре?
Тот не ответил, только сжался сильнее.
– Не трогай пока его, – попросила мама.
Эйнштейн встал.
– Если не пророчество, то что это, по-твоему?
– Тревожная фантазия, обусловленная ситуацией.
– На том и остановимся, – согласился он. Огляделся… и вдруг спохватился: – А с тобой-то что не так, детка?!
Бабочка больше не была радостной и счастливой, ее совершенно не интересовал ни пазл Светлячка,
