замок и успела захлопнуть дверь с охранным заклинанием улучшенной формулы прямо перед носом взбешенного демона! Фу-у-у-ух, кажись, пронесло!
– М-да, Леська, отменный у тебя талант вляпываться в неприятности! – раздалось за моей спиной.
Медленно обернулась под продолжающийся долбеж в дверь и громкую отчетливую ругань и обнаружила сидящую в кресле тетю Нюру, кормящую мою Капу, а рядом с ней поникшую метлу. И взгляд у домовой был такой осуждающий и печальный, что я не выдержала:
– А я-то тут при чем? Это ж он ко мне пристает! Я лишь пыталась от него отделаться! Или лучше быть изнасилованной этим наглым типом? Вы так считаете, да, теть Нюр? – на последних словах я сорвалась на крик, а из глаз брызнули слезы от пережитого напряжения.
Домовая мгновенно вскочила и подбежала ко мне, а метла воинственно ощетинилась и направилась к двери (видимо, чтобы проучить нахала).
– Лесенька, солнышко ясное ты мое, прости меня, бабу глупую, я ж не знала! – воскликнула обеспокоенная домовиха, усаживая меня в кресло и впихивая в мои трясущиеся руки кружку с теплым ароматным чаем (откуда только достать успела). Время от времени она бросала взгляды в сторону многострадальной двери, в которую продолжал с криками колотиться демон (силы-то сколько!), и наконец не выдержала: – Ну я его… Ну я ему сейчас устрою! – С этими словами домовая исчезла, а через несколько секунд за дверью наступила тишина! Появившаяся следом тетя Нюра, довольно отряхивающая руки, торжественно сообщила:
– Все, Лесенька, ухажер твой на исправительные работы отправлен, до завтра не жди!
– И что это за работы? – заинтересовалась я, подаваясь вперед в кресле, и метла рядом также повторила мои действия.
– К кикиморам на болота, уж они-то мужчину этого сумеют удержать, да и силу его в нужное русло направить. А то давно уже бедняжки жалуются, что некому им болото почистить от коряг всяких и тварей жутких. А тут, глядишь, доброе дело сделает, да и подумать над поведением своим успеет, – радостно объявила тетя Нюра, смеясь сама и заражая меня.
– Теть Нюр, я вас обожаю! – воскликнула я, растроганная такой заботой, и обняла маленькую женщину. – Спасибо!
И тут плечо и правая нога отозвались резкой болью, отчего я тихонько застонала. Ага, значит, все-таки вывихи, к сожалению, без происшествий не обошлось. Но если с плечом все ясно, то когда я успела подвергнуть ногу? Домовая, обеспокоенно глядя на меня, спросила:
– Это он?
Не знаю, что уж она там подумала, но я спокойно улыбнулась, демонстративно вскинула невредимую правую руку и стала водить ею сначала над левым плечом, а потом и над правой ногой, излечивая себя. Лишь после этого соизволила ответить, чувствуя себя совершенно здоровой:
– Плечом в дверь врезалась, а ногу… кажется, моим ногам не понравился забег на длинную дистанцию на десятисантиметровых шпильках.
Ответом был смех домовой.
Глава
