убедиться, что для них созданы все необходимые условия. А теперь давайте начнем утренний обход.
Каким простым все казалось в медицинском колледже! Пейдж вспомнились те четыре года, которые она провела в стенах учебного заведения. Сто пятьдесят студентов, и среди них только пятнадцать девушек. Она никогда не забудет первое посещение анатомички. Они зашли в большую, выложенную белым кафелем комнату, в которой рядами стояли двадцать столов. Каждый был накрыт желтой простыней. Студентов разбили на группы по пять человек возле каждого стола.
– Снимите простыни, – приказал профессор, и Пейдж увидела свой первый труп. Она боялась, что потеряет сознание или ей станет дурно, но все прошло на удивление спокойно. Труп был законсервирован, что как-то все-таки отличало его от человеческого существа.
Поначалу, находясь в анатомичке, студенты чувствовали себя скованно, молчали, испытывая благоговейный страх. Но, к изумлению Пейдж, через неделю они уже ели бутерброды во время вскрытия трупов, отпуская при этом грубые шутки. Это было своеобразной формой самозащиты, этаким отрицанием собственной смертности. Они присваивали трупам имена и прозвища, обращаясь с ними, как со старыми друзьями. Пейдж старалась заставить себя относиться к трупам с той же небрежностью, что и другие студенты, но для нее это оказалось совсем не просто. Она смотрела на труп, с которым работала, и думала: «У этого мужчины были дом и семья. Каждый день он ходил на работу, а раз в год отправлялся в отпуск с женой и детьми. Возможно, он любил спорт, с удовольствием смотрел кинофильмы и спортивные игры, смеялся и плакал, видел, как растут его дети, делил с ними их радости и огорчения. Возможно, у него были грандиозные, прекрасные мечты и он надеялся, что все они осуществятся…» Горькая радость и печаль охватили ее, потому что он был мертв, а она жива.
Со временем, даже для Пейдж, вскрытие трупов стало обычным делом. «Вскрываем грудную клетку, осматриваем ребра, легкие, околосердечную сумку, вены, артерии, нервы».
В первые два года в медицинском колледже много времени уделялось запоминанию длинных перечней внутренних органов человека. Сначала черепно-мозговые нервы: обонятельный, зрительный, глазодвигательный, блоковый, тройничный, отводящий, лицевой, слуховой, языкоглоточный, блуждающий, спинномозговой, подъязычный.
Для лучшего запоминания студенты пользовались мнемоникой[3]. Классической была фраза: «На торчащих вершинах старого Олимпа француз и немец продавали шишки».
Последние два года обучения в колледже были более интересными: студенты проходили курсы терапии, хирургии, педиатрии, акушерства, работали в местной больнице. «Я помню те времена…» – подумала Пейдж.
– Доктор Тэйлор… – окликнул ее старший ординатор.
Пейдж вернулась к действительности. Ее коллеги прошли уже половину коридора.
– Иду, – отозвалась она и поспешила за ними.
Обход начался с просторной прямоугольной палаты, вдоль боковых стен которой расположились ряды коек, возле каждой койки имелась небольшая тумбочка. Пейдж ожидала
Мнемоника – система запоминания, основанная главным образом на законах ассоциации. Как пример можно привести запоминание цветов радуги с помощью начальных букв в словах фразы «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан».
