что сначала стоит ознакомить вас с фактами. Полагаю, если что-то привлечет ваше внимание… – Уайт Мейсон с сомнением посмотрел на сыщика-любителя.
– Я уже работал с мистером Холмсом, – сказал инспектор Макдональд. – Он ведет честную игру.
– По крайней мере ту, какую считаю честной, – улыбнулся Холмс. – Я берусь за дело для того, чтобы помочь правосудию и работе полиции. Если подчас я и отдалялся от представителей закона, то потому, что они отдалялись от меня первыми. У меня нет ни малейшего желания отличаться за их счет. Вместе с тем, мистер Мейсон, я требую, чтобы мне дали право использовать свои методы и сообщить вам результаты, когда сочту нужным – не по крупицам, а полностью.
– Мы, разумеется, польщены вашим присутствием, мистер Холмс, и поделимся с вами всем, что знаем, – искренне сказал Уайт Мейсон. – Пойдемте, доктор Уотсон, мы все надеемся, что со временем вы напишете и о нас.
Мы шли причудливой деревенской улицей с рядами подрезанных вязов по обе стороны. В конце ее стояли два древних каменных столба, покрытых дождевой влагой и лишайниками. Бесформенные изображения наверху были некогда вставшими на задние лапы львами Капуса Бирлстоунского. Короткий путь по извилистой подъездной аллее с такой травой и дубами вокруг, какие увидишь только в сельской Англии, затем резкий поворот, и нашим взорам предстали длинный невысокий дом эпохи Якова Первого, сложенный из потемневшего красного кирпича, и старомодный сад с подрезанными тисами. Подойдя поближе, мы увидели деревянный подъемный мост и прекрасный широкий крепостной ров, блестевший, как ртуть, в холодном свете зимнего солнца.
Три столетия пронеслись над старым помещичьим домом, столетия рождений и возвращений домой, народных танцев и сборов охотников на лис. Странно, что теперь эта мрачная история бросила тень на его освященные веками стены. Однако же причудливые остроконечные крыши и вычурные выступающие фронтоны представляли собой подходящий фон для таинственной жуткой интриги. При взгляде на глубоко сидящие окна и широкий размах тусклого, омываемого водой фасада я почувствовал, что для подобной трагедии трудно найти более подходящую сцену.
– Вот это окно, – сказал Уайт Мейсон, – ближайшее справа к подъемному мосту, открыто, как и прошлой ночью.
– Оно кажется слишком узким для того, чтобы в него мог пролезть человек.
– Толстяк – да. Это ясно, мистер Холмс, и без ваших умозаключений. Но вы или я вполне могли бы в него протиснуться.
Мой друг подошел к краю рва и посмотрел на другую его сторону. Потом внимательно изучил каменный выступ и травяную кромку за ним.
– Я хорошо обследовал это место, мистер Холмс, – сообщил Уайт Мейсон. – Здесь ничто не указывает на то, что кто-то вылез из рва, но зачем ему было оставлять следы?
– Вот именно. Зачем? Вода здесь всегда мутная?
– Обычно да. Ручей несет глину.
– Он глубокий?
– Около двух футов по краям и три посередине.
– Значит,
