да колется! Ведь стронь я хотя бы часть собранных войск в сторону польских рубежей, как все сразу станет ясно, как день. А именно этой ясности мне и требуется избегать. До того момента, как уязвленный в самые болезненные места Свен Вилобородый, король датский, громко запищит, призывая на помощь всех, кто готов эту самую помощь оказать. И вот тогда…
Священная Римская империя соблаговолит помочь? Тогда удар венедов, наемников из прусских племен и наших войск будет направлен по оккупированному Польшей Поморью-Померании. Удар с трех сторон: венедской, прусской. Причем именно с последней будут бить и наши войска, а также со стороны моря. Ведь наш флот далеко не весь ушел с Эйриком или символизирует силу Руси на Днепре, близ Хольмгарда и в черноморских водах.
Не соблаговолит его императорское величество – точнее, правящие вместо него мать и бабка – нам же спокойнее. Будем, радостно похрустывая, совместно с норвежцами и венедами грызть вкусные куски Дании. Даже самые воинственные вожди Венедского Союза удовлетворятся громкими победами и доставшимися им кусками Дании. На то относительно короткое время, которое потребуется нам, чтобы освоить полученное и подготовиться к новому удару, на сей раз безвариантно по Священной Римской империи.
А пока остается ждать. Но не праздно, смотря в потолок и проводя дни в интимных забавах с Роксаной Змейкой, а перемежая отдых с многочисленными делами как правителя, так и человека, продвигающего вперед прогресс в некоторых его областях. А их, областей, порядочно!
Ожидание закончилось внезапно. Совсем внезапно и в самый неподходящий момент. Проще говоря, когда в двери, ведущие в мои личные комнаты, замолотили от всей души – это могло означать только одно, а именно срочные вести, с коими следовало ознакомиться безотлагательно. Иначе бы не стали стучать в дверь, на которой красовалась надпись рунами и кириллицей, запрещающая беспокоить без крайне важной причины.
Почти всегда этой надписи более чем хватало. Но уж если в дверь с такой надписью – коей мы старались не злоупотреблять – все же ломились, это могло значить только одно. Те самые дела или известия, с приходом которых меня можно было хоть будить, хоть с дамы снимать. Собственно, как раз последнее и произошло. Сдернули аккурат со злобно шипящей от подобного развития событий Роксаны, заставив набросить халат на голое тело и потащиться через пару комнат к двери.
– Ну? – одно слово было переполнено ядовитостью и угрозой показать вторженцу, где зимуют не то что раки, а целые хтонические чудовища. – И кто тут конунгу мешает отдохнуть душой и…
– Вести. Срочные. Хорошие… – От души улыбающийся Гуннар Бешеный – это явление крайне редкое, но о многом говорящее. – Я пройду?
– Мы пройдем…
– Вместе. И можем даже присоединиться.
– Без Гуннара.
– Он нам…
– Не нравится…
– Как мужчина.
