греть их своим дыханием. И голова пошла кругом. Сперва эльфийка подумала, что слишком много воздуха тратила на согревание рук, поэтому перестала делать это, затем закрыла глаза и медленно откинула голову назад, на спинку кушетки. Вначале было темно, как обычно бывает, когда опускаешь веки, но в следующий миг последовала вспышка перед глазами, а затем образы какого-то города, холодного, пустого, серого, мокрого, словно после дождя. И все это как будто через толстые слои воды.
– Это не имеет значения! – ворвался в ее образы раздраженный крик.
Лундес встряхнула головой и раскрыла глаза. Кричал явно Джасфер, где-то неподалеку от палатки, снаружи.
– Имеет! Ты не понимаешь! И ведь навлек неприятности не только на свою голову! – ответил Кастаф.
Потом Лундес различила звук пересыпающегося под ногами песка и наконец очередной возглас, только уже совсем рядом:
– Ну почему все такие трусы?!
Полы палатки резко отдернулись, и внутрь вместе с лунным светом проник Джасфер. Он мельком глянул на эльфийку, завернувшуюся в одеяла, а затем подошел к столу и потянулся к графину. Она проводила его мрачным взглядом, а он грубым движением поднес графин ко рту и стал жадно пить воду. Наверное, тишина могла продлиться и до конца той ночи, но Лундес тихо заметила:
– Не все трусы.
Он замер с графином. Вода стекала по его подбородку, и ей почему-то вспомнился мокрый город. Она стала еще мрачнее, а он резко стер рукой ручеек c подбородка.
– Неужели? – буркнул он, а затем демонстративно достал из-за пояса ключ с границы и с глухим звуком опустил его на стол. – Раз не боишься, можешь любоваться. Все участники струсили, как четырехлетние дети. – Он отхлебнул воду с громким звуком и выдохнул: – Будь проклято все…
Лундес сильнее сжала одеяло. Буквально закопалась в него, оставив только щель для глаз. Он наконец опустошил графин, поставил его на стол, взял ключ и обернулся к ней. И был несколько удивлен:
– Холодно? – Кажется, он ненадолго вспомнил, что она была аристократкой, и заговорил вежливее.
– Да, – серьезно ответила она.
– В пустыне?
– Разве это редкость ночью в пустыне? – К кому были обращены эти слова, самой себе или ему – Лундес в тот миг не понимала. Знала одно – ей было плохо. А еще она вспомнила, что Кастаф послал гонцов в Хариенту.
– Снаружи не холодно, – просто заметил Джасфер. Затем попытался вглядеться в ее лицо.
– Не надо. – Лундес отвернулась.
– У тебя платок и одеяло закрывают половину лица, – просто напомнил он.
Она решительно откинула одеяло, хоть стало безумно холодно, вздрогнула и, обхватив свои плечи руками, заявила:
– Они тебя боятся, так уйдем прямо сейчас. Зачем ждать утра? Будет жарко. Ключ берем с собой. И все будут довольны.
– Мы и так не пойдем утром. Мы же говорили, что день уйдет на подготовку и следующей ночью…
– Нет! –
