ветер, поэтому команда, за исключением старшего, который сидел у кормового весла, бездельничала. Одни вяло переговаривались, другие просто ничего не делали, находясь в том особом состоянии сладкого ленивого безделья, которое доступно только простым и беззаботным людям.
Мишка дрых на корме, а на носу расположились мы с Лакомкой. Океан вокруг был удивительно спокоен. За кормой висела аккуратная половинка луны. Ветер почти не волновал зеркально-черную гладь. Звезды над головой и бескрайний простор создавали удивительное ощущение безвременья и бесконечности. Вода шуршала, огибая легкий корпус лодки. За кормой тянулись светлые «усы». Мне было очень хорошо. Я чувствовал глубокое единение с этим миром и физически ощущал, как Высшее вновь нисходит в меня. Легонько, чуть-чуть… Так Бог, одаривший всех нас, Мастеров, Искателей, Слушающих… даже тех, у кого не было явного Дара, ласково касается наших душ. А мы чувствуем, как Он велик, непознаваем и устрашающ в Своем бесконечном Сущем… И бесконечно добр, потому что позволил нам, пылинкам, плыть в Его Вселенной и чувствовать…
Наверно, подобное состояние испытывали все, кто сейчас находился в лодке: разговоры постепенно умолкли и остался только шелест волн, скрип мачты да всплески прыгающих рыб.
Лакомка приподняла голову, лежавшую у меня на ноге, и мурлыкнула басом. Приглашала поговорить.
Мне жаль было нарушать свою гармонию с миром, но я не стал обижать подругу.
– Ну, что ты хочешь мне рассказать? – спросил я тихонько.
Лакомка «рассказала». Я удивился. Дело в том, что моя кошечка, которая восстанавливалась много быстрее, чем я, уже почти вернула себе эмпатические способности. И решила поделиться со мной своими наблюдениями. Информация действительно была интересной и касалась нашего экипажа.
Лакомка установила и четко разграничила те чувства, которые испытывали моряки к каждому из нас.
К Мишке фти относились почти равнодушно, разве что с небольшой опаской. Примерно так, как относятся к зверю на привязи. Не подходи близко – и останешься цел. Это было нормально. Куда интереснее было то, что понятие «привязи» моряки связывали вовсе не со мной, а с ней, Лакомкой. К ней же они относились очень странно. Со страхом и почти благоговением. И именно Лакомку, а не меня считали лидером нашей группы. Меня просто боялись. Причем больше, чем Мишку. Я был им непонятен. А вот к Лакомке, помимо страха, они испытывали нечто вроде ожидания. Вернее так – Ожидания.
Словом, озадачила меня моя киска. Я, значит, им непонятен, а разумные звери – это нормально?
На следующий день я присмотрелся к поведению моряков и понял, что Лакомка права. Интер-ресная картинка.
Воодушевленный загадкой, я с новыми силами занялся языком фти.
В плавании мы находились уже больше месяца. Несколько раз попадали в приличный шторм, однако наша лодочка показала превосходные мореходные качества. Несмотря на изрядную качку, ни разу не подхватила бортом воду и отлично держала
