Адольф Иоффе подписал «дополнительный протокол» к мирному Брест-Литовскому соглашению между Советской Россией и странами Четверного союза. Согласно протоколу большевики соглашались выплатить Германии контрибуцию в размере 6 миллиардов марок. Выплата ценностей должна была пройти с сентября по декабрь 1918 года.
В день взятия Казани, 10 сентября, первый эшелон с 42,86 тонны золота направились в Берлин по железной дороге. Остальное большевики надеялись добрать в Казани, но здесь их ждала неприятная, но ожидаемая новость: золота на месте не было! Не оказалось на рабочем месте и управляющего отделением Петра Марьина.
Выяснилось, что 1 сентября управляющему пришла телеграмма из Самары о срочном выезде туда с последним пароходом, и захвате с собой также книг, в кои был вписан золотой запас – свидетельствовал лишь в 1929 году Марьин. 2 сентября он покинул свой пост, передав свои полномочия контролёру банка Д. Доброхотову, и получив в кассе 3000 рублей командировочных.
Возможно, телеграмма была лишь предлогом, для того, чтобы фактически сменить руководство в банке. Такой поворот событий вовсе не исключён. Ведь 13 сентября в стенах банка уже работала «Временная комиссия по управлению и ревизии Казанского отделения Нарбанка и его отделений» из бывших комиссаров банковского отделения под руководством всё того же… Иллария Наконечного! Обнаружила ли она недостачу золота, не отправленную в Самару пароходами из «золотой кладовой»?
Да! Обнаружила! И зафиксировала отдельной цифрой на странице 12 банковского журнала за 1918 год, за подписью самого Наконечного. Но однозначного вывода о том, что ценности остались на территории, контролируемой теперь Красной армией, данные банковской отчётности делать не позволяли. Ведь золота не было, как и не было свидетелей, которые могли бы дать показания о его судьбе. За 4 дня работы, отпущенные большевиками ревизорам, они сделали главный практический вывод: ценностей нет, но проверенные финансовые учреждения Казани в принципе готовы работать дальше. А все собранные в ходе проверки документы, ревизоры охотно передали для дальнейшего разбирательства в Чрезвычайную комиссию (ЧК) Восточного фронта. Однако главная задача фронтовой контрразведки Лациса заключалась в обеспечении безопасности наступающих войск. Линия фронта двигалась на восток, и поэтому заниматься розыскными мероприятиями в глубоком тылу ЧК фронта ему было совершенно не с руки…».
А из письма нашего Николая выходило, что именно господин Наконечный (не работая в банке), умудрился в два приёма вывезти оттуда аж 700 пудов золота, что тоже не соответствует действительности. Ведь 700 пудов это 11,2 тонны. Тогда как фактически из казанского отделения исчезло 17,8 тонны. Это как понимать? У кого же тогда осели недостающие 6,6 тонны? К тому же выходит, что именно Наконечный сам золото украл, а потом сам же себя и ловил, и подписи под всеми ревизионными документами ставил? Такое вообще-то бывает только в старинных водевилях и скверных детективах! На мой взгляд, кражу совершили
