гой мы поссорились. Воздушные пути сообщения для нас закрыты. Пешком? Семьсот километров. Это не воодушевляет. Остается одно – принять ислам и передвигаться на верблюдах».
Илья Ильф, Евгений Петров. Золотой телёнок, 1931 г.
Глава 1
Речное круизное судно шло с низовьев Волги долгих две недели, и молодой человек весь изнемог, бродя с палубы на палубу. Кажется, за это время он изучил не только устройство теплохода, но и запомнил всех пассажиров. И если бы не случайное знакомство, Алик проклял бы тот день, когда впервые ступил на палубу. Новая знакомая на очевидные ухаживания отвечала взаимностью. Однако одно обстоятельство смущало молодого человека – девушка не желала с ним оставаться один на один в каюте.
И вот он, конечный пункт. Казалось бы, Дарья должна обрадоваться, увидев приметы родного города, однако не радостно ей. Грусть так и сквозит по лицу.
– Что с тобой, Дашенька? – интересуется Алик. – Тебе плохо?
– С вещами поможешь? – спросила та, не ответив.
Алик удивился вопросу. Он не только с вещами поможет, но и в автобус посадит, и ручкой помашет. А вечером, как условились, придёт к ней домой – надо лишь собственные дела утрясти.
Дарьюшка с трудом улыбнулась, оттаяла. И даже чмокнула Алика в щёку.
Они сошли на берег. Алик нёс кучу дамских сумок и свою, единственную, с лямкой через плечо. Дарья села в автобус и смотрела оттуда на окружающий мир, в центре которого находился лишь Алик. Из тёмной иномарки выбрался элегантный мужчина в сером костюме, подошёл к Алику и обнял, прикасаясь щекой к щеке. Несколько раз. Это походило на ритуал.
Молодой человек затем обернулся к автобусу и махнул на прощанье рукой. И Дарья опять удивилась, заметив холодный взгляд. Странная метаморфоза случилось с её попутчиком: он только что клялся, что влюбился с первого взгляда, что жить без неё не может, – и вот этот взгляд, до крайности безучастный…
Автобус дёрнулся, пошёл на подъём, виляя по серпантину. Поднялся в гору, повернул на главную улицу и сделал первую остановку. Дарья здесь выбралась из него, пересела в маршрутное такси и через сорок минут была уже дома.
– Как доехала? – радовался отец. – Не донимал ли комар ночами…
– Слава тебе… – бормотала мать. – Целый месяц. Одна… Действительно, как ты?
Дочь промолчала. Бросила сумки в прихожей, прошла в спальню и упала на кровать:
– Устала. Потом…
Мать взяла под локоть отца и вывела из комнаты.
– Не приставай. Видишь, она не в себе.
Они прикрыли за собой дверь, отправились на кухню.
А поздним вечером, когда по асфальту ползли длинные тени, в квартиру позвонили. Мать бросилась к выходу, опередив остальных: за порогом стоял молодой человек и застенчиво улыбался. Он сразу понравился матери.
– Это вы? – спросила она незнакомца.
– Это он, – подтвердила Дарья.
Она подхватила Алика под локоть и провела внутрь квартиры.
– Прошу знакомиться, – сказала она чуть ленивым голосом. – Это Алик.
Радоваться, впрочем, особенно было нечем – оба родителя выкатили от удивления глаза: перед ними стоял обычный клоп лет за тридцать, круглолицый, нос картошкой, в бородище и с глазами навылупку.
Спрашивается, как на такого можно было запасть? Тем не менее господин стоял у них в квартире, его следовало как-то встретить. Отец совершенно расстроился: интересная партия складывалась между переводчицей и неизвестно кем. Потом он вдруг успокоился, вспомнив известную присказку: любовь зла – полюбишь и козла.
***
Отец у Алика в последнее время жил, можно сказать, легально – у него была теперь и работа, и даже квартира. Дверь бы вот только в квартире подкрасить или совсем заменить – об неё словно когти точили.
– Работать здесь можно, – говорил отец. – Лишь бы платили…
Алик смотрел и не узнавал бывшего подполковника. Куда подевалась былая удаль? Словно в песок ушла. Перед этим была война. Отец в ней участвовал. Потом, когда всё закончилось, он уехал с Кавказа, но не исчез, не пропал бесследно. Зато изменил фамилию, имя и отчество.
– Как там мать? – спросил отец.
– Ничего, – ответил Алик. – Ждёт тебя каждый день.
– Ты сказал ей, что едешь ко мне?
– Нет…
– Это ты правильно сделал, – похвалил отец и вновь принялся за старую притчу про женщину, которая обязана ждать своего джигита.
