ну какая шутка, это командировка. Послушай, у меня предложение: давай я закажу круассаны и десерт, а ты после работы заскочишь ко мне. Мы попьем кофе и обо всем поговорим. Договорились? – Поль по лицу матери видел, что у нее минимум сто вопросов, поэтому поцеловал ее в щеку и ретировался из магазина. Катрин долго еще молча стояла у окна и что-то пыталась разглядеть в надвигающихся на город сумерках…
Октябрь 1936, г. Лисецк
Антонов поплотнее закрыл за собой дверь начальника НКВД, подошел к ожидавшему его Кандидату и негромко приказал: «Через пятнадцать минут в Кольцовском сквере у фонтана». Не дожидаясь ответа, прошел через приемную, по лестнице спустился на второй этаж, зашел в небольшой кабинет и, по-армейски быстро натянув на себя кожаную тужурку, спустился на первый этаж. Козырнул часовому на входе и оказался на улице. Можно было не спешить, до Кольцовского сквера было минут семь пешком, не больше. Антонов повернул направо и неспешно направился в сторону Конной площади. Стареющий опер знал этот район как свои пять пальцев, он родился здесь пятьдесят пять лет назад и еще босоногим пацаном бегал по улице Володарского и по прилегающим к ней кривым переулкам. В те частливые времена она называлась по-другому – Мещанской, хотя у нее было еще два названия – Пятницкий переулок и Попова гора. Пятницким переулком её называли старики, отчего – не известно. А вот когда сорок лет назад купец, торговавший обувью, Попов Дмитрий Сергеевич купил на южной части улицы сразу одиннадцать усадеб и положил между ними булыжную мостовую, её стали называть Поповой горой.
Позавчера на Покров резко похолодало, но сегодня так же потеплело. Если бы не промозглый ветер, швыряющий в лица прохожих то ворох опавшей листвы, то старое тряпье, можно было бы наслаждаться прогулкой. Антонов поднял кожаный воротник и поглубже натянул картуз, чтобы потом не веселить честной народ – с наганом на боку гоняться по всей улице за головным убором. Он шёл и вспоминал первое общение с новым кандидатом в палачи. Это было неделю назад. Антонов в тот день заглянул в самый дальний кабинет, рассчитанный на четырех человек на последнем этаже. Никого не было, только в дальнем углу над бумагами корпела маленькая голова со сломанным ухом. Когда Антонов приблизился, голова поднялась над столом, но как-то не очень высоко. Тельце, к которому она присоединялась, оказалось маленьким и тщедушным. Антонов протянул руку и поздоровался. Человечек, в большой не по размеру гимнастерке без каких-либо знаков различия, довольно крепко пожал руку.
– Где ухо сломал? – спросил просто Антонов, присаживаясь у стола.
Опер машинально прикоснулся к уху, покраснел и пробубнил:
– Да так, в детстве, с пацанами…
Антонов до этого общения навел справки на кандидата. Родился в 1912 году в небольшой деревне под Лисецком, из семьи крестьян, комсомолец, не женат. Отучился в местной начальной школе, после которой пошел работать в колхоз. Активно себя проявил в начале тридцатых годов, когда началась сплошная коллективизация. Возглавлял отряды по хлебозаготовкам, выявлял зажиточный элемент, который резал скот и сокращал посевы. Год назад
