так нехорошо это спросила. Безличное «родителей» вместо «маму» поцарапало Динку, и та невольно отодвинулась, насупилась. Но тут же мама притянула ее к себе и прошептала ей на ухо:
– Как только все устроится в Лесногорске, я найду работу, подкопим денег и съездим в тот город, где ты родилась. Слышишь, Дина, обязательно. Там есть море.
В Лесногорске их встречал мамин брат дядя Саша. Они приехали туда рано утром, и весь город плавал в туманном молоке. Только вдруг выплывали из этого молока то вершина горы, то домик с резными ставенками, то исполинский тополь. Перила моста, черно-белая коза на нем, остров на реке, весь поросший ивами… Выплыл и дядя Саша, сияя синими глазами, как пароход сигнальными огнями. Он расцеловал маму, подхватил Динку, поднял высоко над туманом и сказал радостно:
– Вот ты, значит, какая, красавица! Ну, прыгайте в машину, дома пироги-ватрушки стынут, Марина напекла на целую армию.
– Ну что ты, – испугалась мама, – зачем ты, мы сразу к маме…
– А вот это видела? – И седой дядя Саша показал маме фигушку.
Динка прыснула, а мама покачала головой. Но больше не спорила и тоже улыбнулась.
У дяди Саши была большая квартира в самом центре Лесногорска. Этот дом и все, что было в нем – и тетя Марина, и Вика, и сам дядя Саша, – называлось Крымовы.
– Ты, наверное, страшно богатый, – шепотом сказала ему Динка.
– Ну не то чтобы страшно… – шепотом ответил дядя Саша, – но почти.
Они ели пироги с мясом, с капустой, с яблоками, пили чай, было желе, светло-желтое, прозрачное, с кислинкой. Динка слушала, как говорили про то, что Света сейчас в Москве, а приедет только в августе, всё дела-заботы; ребята – хорошо, Юрась совсем большой стал, самостоятельный, а Вика такая красавица. У Пети тоже все хорошо, Женька только от рук отбился, еле-еле девятый класс закончил, что дальше – непонятно.
– Как мама?
Нормально, по возрасту, опять настояла, чтобы отвезли ее в Легкие Горы, не могу, говорит, летом в городе, а страшно, она там совсем одна, купили ей телефон, а толку-то, она и подходить к нему боится…
У Динки тяжелели веки, наполнялись снами, в которых плавно качался на волнах поезд, и машинист с дяди Сашиными глазами махал ей и просил дружить с Юрасем и не обижать Женьку…
Утром мама повела Динку на экскурсию по Лесногорску. Город был странный. Он лежал, как в чаше, между пологих гор, и даже на самой центральной площади было тихо и пахло близким лесом. По обочинам дорог росли кашка, одуванчики, на газоне у серого дома паслась белая лошадь с жеребенком. В центре города стоял дворец с колоннами, вокруг дворца был парк.
– Что это? – шепотом спросила Динка.
– Это Дворец культуры, я здесь занималась в театре, когда маленькая была. И в танцевальном, и пела… Почему ты шепчешь? Тебе страшно?
Динка замотала головой. Нет, совсем не страшно, просто как-то… Она не могла объяснить. Разросшийся парк, с травой в Динкин рост, с лопухами, огромными, как полотенца, с
