сначала по рассказам Алексея об их детстве, бесконечных приключениях в школе и дома, а потом, когда Толя приехал в отпуск, состоялось и очное знакомство. Он сразу понравился Лизе. Высокий широкоплечий блондин с огромными голубыми глазами. «Ален Делон и Жан Маре в одном флаконе», – смеясь говорила о нём Лиза. Нельзя сказать, что Анатолий был очень разговорчив и весел в компании, больше молчал и скорее поддерживал общий разговор, чем был заводилой, анекдоты и приключения разные из своей морской жизни рассказывал редко, но смеялся над шутками товарищей охотно и очень заразительно. А если что-нибудь рассказывал сам, то с лёгким юмором и будто слегка подсмеивался над собой и своими недостатками, никогда не выпячивая достоинства. Поклонниц у него было море, и менял он их довольно часто. Был влюбчив и девушек своих идеализировал, оттого нередко приходилось и разочаровываться. Но влюбчивость – не любовь, поэтому и расставался он со своими пассиями довольно легко и заводил новые связи. Деньги тратил не задумываясь, а оказавшись на мели, переходил на пансион к Сидоровым. Частенько оставался и ночевать у друзей. Воскресным утром любил повозиться с маленьким Дениской, ползал с ним по ковру, возил машинки и, пристроив малыша на колени, смотрел с ним «АБВГДейку». Хитрюга Денис по максимуму использовал дядю Толю, хотя тому с утра да с похмелья бывало нелегко угодить маленькому другу. Однажды Лиза, готовившая завтрак на кухне, удивилась внезапно возникшей в квартире тишине. Обычно-то возня на ковре сопровождалась урчанием моторов, смехом и возгласами Дениски и Толи. А тут тишина. Минута, две, пять… Удивлённая и несколько взволнованная Елизавета на цыпочках подошла к большой комнате, заглянула и увидела странную картину: на ковре, среди игрушек лежали рядышком на спине с раскинутыми в стороны руками и закрытыми глазами мужички и почти не дышали. Удивлению её не было предела.
– Эй, орлы, в чём дело?
Дениска приоткрыл один глаз, глянул на маму и шепнул:
– Тсс… мы в пляж играем, не мешай.
«Да, укатали сивку крутые горки», – усмехнулась она, а вслух только сказала:
– Ну-ну…
И тихонько удалилась на кухню.
Много лет прошло, но до сих пор в семье Сидоровых, если кто хотел прилечь отдохнуть, говорил «пойду в пляж поиграю». Но вообще-то нрав у Юрьева, особенно после принятия горячительного, был довольно буйный. Захмелев, он готов был резать правду-матку любому в глаза, а то и пустить в ход руки. Поэтому более спокойный и рассудительный Сидоров в таких случаях бдительно присматривал за другом, стараясь предупредить ссоры и скандалы, которыми Юрьев мог испортить любую, даже самую распрекрасную вечеринку. Трудно было назвать кого-нибудь из их общих знакомых, кто бы хоть однажды не попал выпившему Юрьеву под горячую руку. Нередко обиженные им люди нажимали на Алексея: «Чего ты с ним дружишь? Салдафон, грубиян, ведёт себя, как свинья! Гони ты его!» Но Алексей сглаживал эти углы и частенько говаривал, что людей надо оценивать, прежде всего, по достоинствам,
