различия, пребывавшему в аналогичном звании. Который и сообщил, что у них на все про все не больше получаса. В смысле что душ, к примеру, принимать не советует, но побриться-умыться за это время вполне можно успеть. Тем более все необходимое имеется.
Владимир Петрович и Очкарик спорить, разумеется, не стали. И умылись, и привели в порядок обмундирование. А Батоныч, не в силах отказать себе в удовольствии, еще и побрился, воспользовавшись нашедшейся в санузле опасной бритвой в оригинальном картонном футляре. Судя по надписи на украшенном матовым травлением лезвии, самым настоящим немецким «Solingen», названным в честь одноименного города и известной оружейной фирмы. Не трофей, понятное дело, видать, еще из довоенных запасов. Полковник в курсантской юности подобными уже не пользовался, а вот у отца аналогичная точно имелась. Пока брился под ироничными взглядами Карикова (который на подобный риск пойти не решился, сославшись на все еще побаливающую руку), трижды успел пожалеть о принятом решении. Поскольку дело это оказалось отнюдь не столь простым, как он привык в своем времени. Даже банальный бритвенный станок со сменными лезвиями был куда удобнее в использовании. Но не бросать же начатое на полпути? Только не хватало к Иосифу Виссарионовичу недобритым явиться…
Сопровождающий явился, без стука распахнув дверь, ровно через полчаса. «Похоже, время по часам засекал, – подумал дезинфицирующий «Шипром» пару небольших порезов на щеке Батоныч. – Ну и правильно. А то разленились вы, товарищ полковник, дальше некуда, отвыкли по распорядку жить. Вас бы снова, как когда-то, в африканскую саванну, юаровские танчики жечь да амерских – или как там их Виталик называет, «пиндосовских»? – военспецов на гусеницы наматывать…»[13]
Внимательно оглядев обоих и, судя по выражению лица, удовлетворившись увиденным, майор сообщил:
– Готовы, товарищи командиры? Отлично. Прошу следовать за мной.
Поднявшись на этаж по широкой мраморной лестнице, остановились возле массивных дубовых дверей, по сторонам от которых застыла по стойке смирно пара сержантов ГБ, комплекцией схожих с советскими десантниками со старых плакатов времен курсантской юности Владимира Петровича. Эдакие человекоподобные шкафы под два метра ростом и с косой саженью в плечах, только тельняшек да лихо заломленных голубых беретов не хватает. Гладко выбритые подбородки, равнодушно-холодные взгляды из-под козырьков низко надвинутых фуражек с малиновыми околышами. Новенькие пистолетные кобуры на поясах казались игрушечными. Впрочем, Батоныч отчего-то ни секунды не сомневался, что, попытайся он сделать какую-нибудь глупость, эти ребята даже за оружием не полезут. На фига им оружие? Голыми руками в бараний рог согнут, заодно свернув набок дурную голову.
– Дальше вы сами, – негромко произнес майор, нажимая на отполированную бронзовую ручку. – Входите, товарищ Поскребышев вас ожидает. Прощайте, товарищи.
В реальности полковника Бата не было ни ввода советских войск в Демократическую Республику Афганистан, ни чеченских войн 90-х годов. Зато СССР выступил на стороне созданного в конце шестидесятых Союза социалистических африканских республик (ССАР), сражаясь против войск ЮАР, поддерживаемых США и Великобританией. В отличие от нашей истории Советский Союз не маскировался стыдливо под «местных», посылая в Африку только военных советников. Советские войска сражались совершенно открыто, силами полноценных батальонных групп, полностью оснащенных самой современной техникой и укомплектованных исключительно русскими военнослужащими.
