спускавшийся по спине, щекочущий позвоночник и снова возвращавшийся в кончики пальцев. С ощущением неуязвимости, Тор открыл глаза. Он почувствовал, как в них засияла невероятная сила, энергия вселенной.
Тор протянул руку и положил ладонь на щупальце рядом с собой. Щупальце тут же обмякло, и монстр спешно отдёрнул его, будто обжёгся.
Тор преобразился. Он обернулся и увидел показавшуюся из-за борта голову чудовища с разинутой пастью – оно явно готовилось заглотить их всех целиком. Братья и сёстры по Легиону не могли высвободиться из пут и, барахтаясь в щупальцах, неумолимо приближались к краю палубу.
Тор испустил громогласный боевой клич и ринулся в атаку на зверя. Одним прыжком он оказался рядом с ним прежде, чем монстр успел притянуть к себе остальных. Не нуждаясь в мече, Тор потянулся к монстру своими горящим ладонями. Он положил ладони чудовищу на морду и почувствовал, как она иссыхает от его прикосновения.
Хватка Тора была крепкой. Монстр рычал и корчился, пытаясь высвободиться, но напрасно. Постепенно щупальца, одно за другим, начали разжиматься и отпускать судно, а силы Тора тем временем только прибывали. Он обхватил чудовище обеими руками и почувствовал, как оно начинает подниматься в воздух. Совсем скоро морской гигант уже парил у Тора над головой, удерживаемый энергией, исходящей из его ладоней.
Когда монстр поднялся на добрых тридцать футов над водой, Тор развернулся и отшвырнул его вперёд.
Вопя и извиваясь, монстр кубарем пролетел над кораблём, преодолел сотню футов по воздуху, затем вдруг обмяк и безвольно плюхнулся в море.
Мёртвый.
Тор молча стоял на палубе, давая телу остыть, и остальные тоже мало по малу приходили в себя и собирались вокруг него. Тор тяжело дышал, в глазах у него всё плыло, но он уже сосредоточился на новой цели. Впереди, за кровавым морем, на горизонте возвышался чёрный замок, в котором, как он знал, держали его сына.
Время пришло. Больше ничто не могло его остановить и помешать спасти своего малыша.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Волусия стояла перед своими многочисленными советниками на улице столицы Империи и с ужасом рассматривала своё отражение в зеркале. Половина её нового лица была по-прежнему прекрасна, а другая половина оплавилась и потеряла очертания. Она изучала себя со всех сторон и не могла подавить волну отвращения. Тот факт, что половина её былой красоты всё ещё была при ней, странным образом ранил её ещё больше. Ей пришло в голову, что проще было бы, если бы её лицо изуродовали целиком – тогда бы она просто забыла о том, как выглядела раньше.
Волусия вспоминала свою прежнюю сногсшибательную внешность – источник её власти, благодаря которому стали возможными большинство важнейших событий в её жизни. Красота всегда была её орудием манипуляций как над мужчинами, так и над женщинами, и один её взгляд порой заставлял падать людей на колени. Всё это было утрачено безвозвратно.
