глазами, делая ей знак быстро войти. Фиот протянул руку и затащил ее на удивление сильной для его возраста рукой, и Рея оказалась внутри роскошной крепости.
Он закрыл дверь и запер ее позади нее.
Мгновение спустя раздались стуки в дверь, руки и серпы десятков разъяренных сельских жителей пытались выбить ее. Но дверь выдержала, к огромному облегчению Реи. Она была метровой толщины и на несколько столетий старше нее. Ее тяжелые железные засовы даже не погнулись.
Рея сделала глубокий вдох. Ее ребенок в безопасности.
Фиот наклонился и осмотрел ее, на его лице читалось сострадание. Его ласковый взгляд помог ей больше, чем что-нибудь иное. Никто в деревне на протяжении нескольких месяцев не смотрел на нее с такой добротой.
Фиот снял ее меха, когда она начала задыхаться от очередных родовых схваток. Здесь было очень тепло и тихо, порывы снега, бьющиеся о крышу, приглушались.
Фиот повел ее к камину и уложил на груду мехов. Именно в эту минуту все сказалось на Рее: побег, борьба, боль. Она упала. Рея понимала, что даже если бы тысяча мужчин выбила дверь, она не смогла бы снова двигаться.
Рея закричала, когда резкие родовые схватки пронзили ее.
«Я не могу бежать», – задыхалась Рея, заплакав. – «Я больше не могу бежать».
Фиот провел холодной влажной тряпкой по ее лбу.
«Больше не нужно никуда бежать», – произнес он древним утешительным голосом, словно видел все это раньше. – «Я сейчас здесь».
Рея закричала и застонала, когда ее пронзила очередная боль. Ей казалось, что ее разрывает на две части.
«Откинься назад!» – приказал Фиот.
Рея подчинилась и мгновение спустя почувствовала ужасное давление между ног.
Внезапно раздавшийся звук напугал ее.
Вопль.
Крик ребенка.
Она чуть не потеряла сознание от боли.
Рея видела опытные руки аптекаря, то теряя сознание, то приходя в себя, он вынимал ребенка из нее, протянув что-то острое, чтобы перерезать пуповину. Она увидела, что он вытирает ребенка куском материи, очищает его легкие, нос, горло.
Крик и плач становились громче.
Рея расплакалась. Было таким облегчением слышать этот звук, проникающий в ее сердце, перекрикивающий даже стук сельских жителей в дверь. Ребенок.
Ее ребенок.
Он жив. Несмотря ни на что, он родился.
Рея смутно осознавала происходящее, пока аптекарь укутывал ребенка в одеяло, после чего она ощутила тепло, когда он положил его ей на руки. Рея ощутила его вес на своей груди и крепко прижала его к себе, когда он закричал и заплакал. Она никогда еще не была так счастлива, слезы хлынули из глаз по ее лицу.
Вдруг раздался новый звук: стук лошадиных копыт и звон брони. А затем послышались крики. Это больше не были крики толпы, жаждущей убить ее, теперь сама толпа оказалась в опасности.
Пораженная
