за ноги, и его бы точно убили (не лезь под горячую ногу!), если бы я вовремя не поймал своего нанимателя за шиворот и не забросил на качающуюся люстру. Но и оттуда он, яростно размахивая рученьками, пытался руководить всем сражением!
Вздымались табуреты, ломались скамьи, хрустели столы (ну это уже, честно говоря, больше я), взад-вперёд летали выбитые зубы, на полной скорости застревая в белёных стенах, умеренно лилась кровь, пухли уши, сворачивались носы и заплывали глазки. Я трудился не хуже остальных, а может, и куда старательнее, оба братца в погнутых шлемах направо-налево щедро отмахивались натруженными в рудниках кулачищами.
Если кто-то думает, что гном высоко не подпрыгнет и удар в челюсть вам не грозит, могу огорчить: он и не будет прыгать, он бронебойно найдёт что вам расколоть гораздо ниже. И после особо удачного попадания прямо в «гнездо» уже мало кто мог встать, дабы внятно, без пошлого писка выразить своё недоумение столь неаристократическим методом ведения боя…
Трувор на пару с рыжей Эльзой успешно обороняли стойку от желающих выпить под шумок. Я уложил пятерых или шестерых, без особого желания, но так принято, куда денешься, положение обязывает, когда общая драка стихла в один миг, словно бы поражённая невероятным событием. Хотя правильнее было бы сказать зрелищем.
В дверях харчевни Трувора, прямо на пороге, стоял молодой эльф. Знаете, классический такой, как на рождественских картинках, – высокий, красивый, остроухий, длинноволосый, в зелёных одеждах, с луком за плечами и с надменно горящим взором. Поверьте, остановились все! Памятуя о печально известных походах в Эльфийскую поляну, мало кто относился к этим лесным бандитам хоть с малейшей долей уважения. То есть уважать их – значило не уважать себя! Они посылали стрелы в спину, они не давали прохода ни одиноким путникам, ни купеческим караванам, ни имперским войскам. Смерть от эльфийской стрелы считалась высшим мерилом позора и неприспособленности к жизни на фронтире.
Взаимные упрёки и претензии были забыты, гномы впали в ничтожество, общество обернулось к новому, всеобщему врагу. Если кто ещё не понял, то в двери питейного заведения Трувора мог войти только эльф-самоубийца! Но мы, к сожалению, одного такого всё-таки знали…
– Эландер?!
– Друзья мои! – радостно улыбнулся он.
– Ложись, идиот!!!
В тот же миг десяток ножей и прочих более-менее подходящих для метания предметов в едином залпе просвистели над его головой. Остроухий вовремя успел увернуться, у лесных жителей вообще отменная реакция…
– Вот что, Малыш, – между завсегдатаями и эльфом встала могучая фигура старого наёмника с двуручной секирой в руках, – забирай отсюда своих дружков и проваливай подобру-поздорову. Я больше не позволю вам громить моё заведение. Здесь собираются приличные люди, и всяким реликтовым расам тут не рады, это факт!
– Но, дядя Трувор,
