к «коробочкам» НН и предлагали «топтунам»[113] отобедать в доме разрабатываемых. Попутно они вступали с сотрудниками НН в разговор, не стесняясь, спрашивая о цели их нахождения в городе. Как ни странно для исламского региона, но в разработке чекистов Назрани находилась крупная группировка наркоторговцев, которые имели устойчивые связи в республиках Средней Азии. Сеть сбыта наркотиков они организовали на территории России и Украины. На деньги от наркоторговли преступники тут же закупают золото и драгоценности, так как рубли катастрофически обесценивались. Тонконогов особо подчеркнул, что местная милиция, как и в Грозном, сильно коррумпирована. Чувствуя свою безнаказанность, бандиты, не боясь кровной мести, стали всё чаще совершать убийства, разбои и грабежи на территории самой Ингушетии. Пообедать Тонконогов нас с Ермаковым свозил к своему другу бывшему чемпиону страны по вольной борьбе. Впервые побывал в доме, где строго соблюдались нормы шариата. Мужчины сидели за столом без женщин, которые нас только обслуживали. После плотной еды, чтобы не заснуть, Ермаков уже в райотделе предложил сыграть партию любимого на Кавказе бильярда. Играли до двух побед на вдрызг разбитом столе. Случайно, как показалось Ермакову, он продул вчистую. К вечеру вернулись в Грозный, где Лавранчук сообщил, что через три дня возвращаемся в Москву. Ночью опять стреляли, но мы уже привыкшие, да и зверски уставшие, проспали как убитые до утра. День свой начали с поездки теперь уже вместе с генералом в районное село Шали, где начальником отдела был подполковник Л. Х. Есимбиев. Домчались на служебной «Волге» довольно быстро. В двухэтажном здании, обнесённом высоким забором, отдел КГБ размещался на втором этаже.[114] Основную часть здания занимал местный РУВД, имевший отдельный вход с другой стороны двора. Уже зная, что наша цель не проверка подразделения, а оказание реальной помощи, Есимбиев очень грамотно изложил наиболее важные и требующие первоочередного решения проблемы. Мой служебный блокнот пополнился ещё несколькими страницами архи важной информацией. Глаза вылезали на лоб оттого, что в небольшом районном отделе детально знали о структуре преступного сообщества «чеченская община» в Москве. Где столица, а где Шали? Ларчик открывался просто. Чеченские бандиты в Москве были так тесно связаны со своими тейпами, что даже в самых недоступных горных аулах Чечни становилось известно про все их «подвиги».[115] Закончив свою работу, по предложению Лёмишби Хункарбиевича, мы вместо обеда проехали на окраину села, где на закрытом объекте у горной речки, отведали настоящего кавказского шашлыка. Вернувшись вечером в Грозный, я ещё два-три часа поработал, вычерчивая сложные схемы структурной составляющей «чеченской общины». Предпоследний день нашей командировки прошёл в попытках переместить все важнейшие разработки КГБ в мой итак разбухший от информации блокнот. Ермаков и особенно майор Портнов, всячески помогали
От автора. «Коробочка» и «топтуны» – оперативные термины, означающие в первом случае автомобиль НН, а во втором – самих сотрудников, которые затем в пешем порядке следуют за объектом разработки.
От автора. Кто из нас тогда мог предположить, что ровно через четыре года вместе с сотрудниками «Альфы» и Управления спецопераций ФСБ РФ мне придётся из Грозного привезти в знакомый двор уже нового начальника районного отдела – чеченца подполковника «X». Из окон второго этажа, заложенных мешками с песком, торчали из бойниц пулемёт и автоматы. Ждавшие нас сотрудники ФСБ, обвешанные с ног до головы оружием и гранатами, покажут нам каменный забор в глубине двора, на котором остались следы крови расстрелянных здесь всего месяца два назад офицеров-десантников. Вечная им память и слава этим героям!
Автор умышленно употребил слово «подвиги», когда правильнее было бы написать преступления. Но в том, то и дело, что в менталитете чеченцев издревле формировались свои традиции, когда поощрялись набеги и разбойные нападения на представителей других народов и соседних регионов. Не случайно, со средины 80-х годов, при содействии Завгаева началась героизация личности абрека Зелимхана Гушмазукаева, которому за его «подвиги» ещё в царские времена, выражавшиеся в убийствах и разбоях, начали везде ставить памятники.
