затухающего костра.
И лес, оставшийся за спиной, и кустарник, за которым его воины укрылись для отдыха, и степь, которая завтра станет местом последней битвы, – все утонуло в кромешной темноте.
Остался только костер.
Точнее, едва тлеющие угольки, которые вскоре окончательно прогорят, почернеют и остынут. И станут пеплом, который ветер шутя разнесет вокруг, заметая следы.
А потом настанет черед земли, почерневшей от огня, – ее затопчут звери, заметут листья, по ней проскачут копыта коней бесконечного полчища кочевников, и не останется даже следа от этого, совсем недавно столь яркого костра.
«Не останется следа и от нас, – думал вождь. – От меня, от моих воинов, от семьи и племени… По всему проскачет конница, рассекая живую плоть своими кривыми мечами, никого не оставляя в живых И даже некому будет похоронить нас под великим Родовым камнем…»
Так невесело размышлял он, сидя у почти уже погасшего костра.
Вдруг один из угольков – то ли подхваченный ветром, то ли по любой из других причин – откатился прочь. И там, на новом месте, замерцал так ярко, словно и не думал затухать. По поверхности головешки пробегали искры, становясь все ярче и ярче, словно находя новое топливо для всепожирающего огня. От уголька занялось несколько стеблей сухой травы, а там – вождь видел отчетливо – несколько невесть как очутившихся на его пути веточек. И вдруг сам по себе создался новый, набирающий силу костер.
И пламя костра заплясало в ночи, образуя причудливые фигуры, в которых вождь увидел битву.
Это была та последняя битва, где все они, все племя, должны были погибнуть от безжалостно разящих мечей врага.
Но нет, совсем не то плескалось в пламени костра! Вождь увидел великий Родовой камень, давший жизнь и место для жизни его племени.
Вождь в глухой досаде заскрипел зубами и с силой ударил кулаком по земле. Костер отреагировал немедленно: от Родового камня прямо по земле побежали, змеясь, тоненькие огненные ручейки. И все, что встречалось на их пути, словно оживало, окрашиваясь в цвет костра. Пламя, зажженное от крохотного, едва тлевшего уголька, вспыхнуло и поднялось вверх, заставив тьму отступить. Затаив дыхание, он смотрел, как поднимаются из земли те, кого давно уже проводили в подземное царство. Как загорается яркими лучами трава, превращаясь в острые, как бритва, лезвия, способные перерезать сухожилия любой из конниц. Как спешат присоединиться к его спящему войску призванные Родовым камнем духи полей и лесов.
Костер пылал ярко и ровно, словно ни ветер, ни дождь не могли ему помешать.
И сердце вождя озарил этот огонь. И показал путь.
Теперь он знал, что делать.
Вынув меч, он разворошил костер. К чему понапрасну жечь траву и кусты, если сообщение принято и решение найдено? Огонь послушно погас – только маленькая яркая точка переселилась на острый клинок и замерцала там, неся дух костра и победы.
– Вставайте, воины! Настала пора последней – победной битвы!
И
