дорогой, – в трубке сладострастно мурлыкнула Азриэлла. – Ты сам позвонил! Обожаю тебя! Придёшь пораньше?
– Надеюсь.
– В каком смысле? – недопоняла моя жена. – Раз ты звонишь сам и голос вполне бодрый, значит, с грешником ты уже разобрался и мне можно голой ждать домой мужа-победителя, нет?
Я мысленно зачем-то пообещал убить всех (дежурная привычка) и вежливо пояснил матери своего сына, что она сама умудрилась направить ко мне на задание ангела, который на данный момент исповедует моего грешника, и если задание сорвётся, то я не получу премию, а малыш Захария будет вынужден надевать на ночь ранее использованные памперсы. Кому он должен сказать за это спасибо? Да! Именно ей, нежно любимой маме!
– Ты думаешь, он его…
– Спасёт? О да! К бабульке не ходи.
– Абифасдон, он твой.
Клянусь потными копытами Сатаны, я не сразу понял смысл прозвучавших слов и даже более того, не принял их на свой счёт. Чтобы вот так, без нравоучений, без драки ангел быстрого реагирования позволил мне, демону по вызову, забрать грешника?! Мой мир никогда уже не будет прежним.
– Дорогой Абифасдон, – из круга вышел длинноносый мужик с опущенной головой, – ваш друг столь ясно и глубоко описал мне суть моего же падения, что даже не знаю, как сказать. Я очень виноват. Я обманывал, лжесвидетельствовал, вещал всякий бред, приписывал себе функции Бога на земле. Это было очень плохо. А мои стихи ещё хуже. Я каюсь. Искренне. И готов понести наказание.
– Хана тебе, грешник, ибо имя моё Абифасдон и я пришёл за твоей бессмертной душой! – обрадованно взревел я.
– Друг мой, не забывай, он искренне раскаялся, – деловито вставил Альберт, до хруста разминая кулаки.
– Какого лешего?! Я имею право! Его душа уже продана, и мне нужно лишь…
Дальше не помню. Кажется, удар ангельского кулака отправил меня в очень далёкое путешествие. Не знаю куда и зачем, но, видимо, лично ему это было и важно, и нужно. Он у нас культурный, его хлебом не корми, а только дай спасти грешную (именно грешную!) душу.
Очнулся от того, что чьи-то нежные когти заботливо соскребали грязь и кровь с моего лица. Больно, но приятно.
– Любимый, что с тобой?!
– Альберт.
– Э, не поняла?..
– А знаешь, я не удивлён. Ты отправила ко мне ангела быстрого реагирования, и он (естественно, чтоб его!) спас душу этого грешника. Я был прав.
– И?
– И летел башкой вниз с шестого этажа до первого. Если точнее, до подвалов.
– Я сию минуту позвоню его жене и всё ей выскажу! Как он смел, я же просила…
Пусть звонит, толку-то? Дело сделано. Грешник, вымоливший прощение искренним раскаянием, уже не находится в моей юрисдикции. Теперь им будет заниматься Чистилище. Когда он умрёт своей смертью, разумеется, а каким-либо образом ускорить этот процесс я никогда не вправе, мне это непозволительно.
Ну вот почему всегда
