style="font-size:15px;"> Это продолжалось всего пару секунд, но Тошка заметил.
– Что с тобой? – озабоченно спросил он, крепкими ладонями сжав ее плечи.
– Ничего. Голова закружилась. Уже ничего.
Он все равно настоял, чтобы она присела, выбрал место посуше, расстелил спальник, усадил. Аля села, опершись спиной о твердую гладкость какого-то стала… Как же его? И почему они все так похоже называются? Сталагната, что ли?
Антон опустился на корточки перед ней, заглянул в глаза, совсем как доктор, только вместо зеркальца на лбу – мощный фонарик, и, кажется, остался доволен увиденным. Снисходительно дернул за нос. «Ох уж эти мне ваши женские штучки!» – прочла Аля в его взгляде.
А он сел рядом, неловко обхватив руками за плечи. Сидеть так было не очень удобно, но Аля ничем не выразила недовольства. Заботится, значит волнуется, значит любит. «Чего же тебе еще, подруга?» – спросила себя Аля и задумалась над ответом.
– Красота-то какая, а, Аль? – сказал Тошка, и луч его фонарика прочертил широкую дугу в темноте. – Красотища! Пусть Снежная – самая глубокая, а Оптимистическая – самая длинная, но разве в них ты найдешь такую красоту? Да что там, даже Урултаю с его хрустальным залом до здешних красот мамочка моя как далеко! И все это – только для нас с тобой, представляешь?
Ничего не зная об Урултае, Аля осторожно спросила:
– А почему тут никого, кроме нас, нет?
– Так не знает никто, – пожал плечами Тошка. – Или боятся. Тут же полигон… Помнишь, я тебе показывал: забор, колючку… Да и до поселка ближайшего – полдня пыль топтать. А если дождь, то и за день не доберешься. Это нам с тобой повезло с попуткой. Да и вообще… Ты хоть чувствуешь, как нам с тобой повезло?
Аля чувствовала. Потому-то и ответила на собственный вопрос, пусть с опозданием: «Ничего. Ничего больше не надо. Все, что нужно, у меня уже есть».
Тошка решительно поднялся, точно от избытка чувств не мог долго сидеть на одном месте, протянул ей руку.
– Ну, отдохнула? Идем!
И они долго еще бродили между колонн, где-то спокойно, взявшись за руки, где-то – цепляясь друг за дружку и потешно скользя, не считая времени и не экономя на восторженных междометиях, пока Тошка не остановился со словами:
– Вот здесь, пожалуй, и обоснуемся. А? Чем не праздничный стол?
В одном из углов пещеры, которая все-таки оказалась не безграничной, посреди сталагмитовой рощи образовалась небольшая полянка. В центре ее из гладкого слюдяного пола поднимался пологий холм, похожий на спину не до конца закопанного мамонта. Он был невысоким, по пояс взрослому человеку и очень гладким, словно вылизанным временем.
– Есть хочешь? – с усмешкой спросил Тошка.
Она громко демонстративно сглотнула. Еще как!
– Но сначала предлагаю накатить по чуть-чуть. – Он отвинтил колпачок фляжки, глянул на жену немного смущенно. – Для аппетита.
Аля, как водится, поломалась для вида – но недолго:
