в наш мир, помните: это только игра. То, с чем вы столкнетесь за этими воротами, может напугать вас или привести в восторг, но не позволяйте себя обманывать. Мы будем стараться убедить вас в подлинности происходящего, и все же это лишь спектакль, сотканный из фантазий. Мы хотим увлечь вас, однако не уноситесь слишком далеко. Оживший сон прекрасен, но он может превратиться в кошмар для того, кто не проснулся».
Девушка помолчала. Спицы колеса, которое крутилось все быстрее и быстрей, слились друг с другом. Кованые ворота открылись.
– Если хотите принять участие в игре, идите этой дорогой. – Слева от привратницы, осветив извилистую тропу, загорелись плошки с серебристым воском. – Если же вы лишь зрители… – Девушка кивком указала направо, и внезапный порыв ветра качнул бумажные фонари, лившие тыквенно-рыжий свет на другую тропинку.
Хулиан нагнул голову и прошептал Скарлетт:
– Только не говори мне, что приехала сюда просто посмотреть.
– Разумеется, нет, – сказала она, но поколебалась, прежде чем шагнуть влево.
Ночь уже сгустилась. Путь к началу игры мерцал подрагивающими огоньками свечей. За темными деревьями и цветущими кустарниками, которые росли вдоль тропы, притаились тени.
«Я приехала всего на один день», – напомнила себе Скарлетт.
Ночь накануне Караваля
Когда Скарлетт в сопровождении Хулиана прошла между коваными створками ворот, небо было черно: очевидно, луна в тот час оглядывала другую часть земного шара. Лишь некоторые упрямые звезды продолжали удерживать свои посты, наблюдая за тем, как юноша и девушка входят в мир, который для многих существует лишь в несбыточных фантазиях.
Если все вокруг внезапно погрузилось во тьму, то сам дом источал яркий маслянистый свет, отчего подвесные цветочницы под окнами казались наполненными звездной пылью. Прежний цитрусовый аромат улетучился. Теперь воздух был густым и сладким, как сироп, – гораздо слаще, чем на Трисде, – но Скарлетт все равно ощущала горечь. Ей не давало покоя присутствие Хулиана, чья рука до сих пор отягощала ее плечо. Когда он солгал перед воротами, выдав себя за графа, она была слишком взволнована, чтобы спорить, и слишком сильно хотела поскорее увидеть сестру. Но теперь ей стало не по себе: вдруг она совершила новую ошибку?
– Ну и как прикажешь это понимать? – наконец спросила Скарлетт, когда они уже прошли мимо привратницы, но еще не приблизились к огромным дверям дома. Прежде чем войти в круг пленительного света, она остановилась и стряхнула с себя руку Хулиана. Журчание воды в фонтане должно было заглушить ее слова, если кто-нибудь оказался бы в этот момент рядом. – Почему ты просто не сказал правду?
– Правду? – Хулиан издал невнятный звук, лишь отчасти напоминающий смешок. – Уверен, что правда не понравилась бы привратнице.
– Но ведь у тебя был билет! – возразила Скарлетт, чувствуя себя как человек, не уловивший суть анекдота.
– Видимо, ты
